— Сейчас я отправлюсь в самую глубь архива, самый пыльный его угол. Прислушивайтесь к моим крикам, Уиттекер, мне может понадобиться ваша помощь. Пришлете ко мне Роулинза со стаканом молока.
Она осторожно ступила в хранилище. Пыль была ненавистна ей в не меньшей степени, чем архивариусам. Приподняв край одеяния, она шагала по ковру, оставляя на нем следы своими тяжелыми ботинками. Пыль взвивалась за ней столбом.
Сегодня ей понадобились самые старые архивы. Записи тех времен, с которых начался «Велфэр». С момента зарождения города. Большинство горожан верили, что город был основан Господом. Чистое поселение, вызволенное из плена отравленной пустоши. Проповедница Мэри Симонсон тоже в это верила. В ее обязанности как раз входило убеждать людей в важности заповедей Книги даров, чтобы заповеди укоренялись в них, и хотя не все проповедники отличались искренностью веры, к ней это не относилось.
«Вначале было обещание, и этим обещанием был Бог. Бог наполнил пустоту своим присутствием. Он призвал огонь, и огонь заполыхал в пустоте. Из огня Бог сотворил пустошь, и так появилась пустошь. Но пустошь была лишена жизни. Из пустоши Бог сотворил Город и назвал его Эбирн. Но город был пуст и тих, поэтому Бог сотворил горожан, которые могли бы наполнить Эбирн жизнью и процветать в нем вечно. Но горожане голодали, и их голод наполнил сердце Господа огромной печалью. Он сотворил Избранных, чтобы горожане никогда не голодали. Он сотворил пастбища, чтобы Избранные всегда были сыты. И так был создан город и все, что есть в нем, и так оно и будет вечно».
Вот такие простые слова для простых горожан. Она любила эти слова и знала Книгу даров наизусть. И все равно читала ее вслух, как будто сам процесс чтения усиливал мощь послания. Здесь, в архиве, у нее была возможность заглянуть в прошлое нескольких поколений, вернуться к тем временам, когда первые семьи поселились в городе. Они принесли с собой свои навыки, инструменты, технологии и начали жить в городе так, как того требовал Господь. У них была Книга даров, у них была вера, и этого было достаточно. С тех пор в городе мало что изменилось.
Она хотела найти сведения о первых Шанти и узнать о них как можно больше. Может, в материалах о предыдущих поколениях она бы нашла ключ к разгадке тайны по имени Ричард Шанти. Если нет, то она могла бы просмотреть более поздние записи и проверить, кто еще родился примерно в то же время. Не исключено, что Ричард Шанти был тем, за кого себя и выдавал. Но с таким же успехом можно было предположить, что он лжет.
И она собиралась восстановить истину.
Глава 8
Майя стояла у подножия лестницы и прислушивалась. Близняшки вообще-то не шумели за игрой, да и запах еды, распространявшийся из кухни, обычно заставлял их выйти из спальни. Она вот уже полчаса возилась у плиты, и ужин был почти готов, но девочки все еще не спускались.
Дверь их спальни была закрыта. Обычно они держали ее запертой, когда играли, а потом, когда гасили свет, просили оставлять ее открытой. Майя могла слышать их приглушенные голоса, восторженный шепот. Но почему они шепчутся? И почему ей кажется, будто дверь закрыли намеренно? Возможно, все это было игрой ее воображения, но ей так и виделась табличка с надписью «Не входить» на запертой двери.
Вместо того чтобы позвать дочерей мыть руки перед ужином, она начала подниматься по лестнице. Майя старалась ступать по внешнему краю ступенек, где дерево было не таким рассохшимся и, значит, не так скрипело. На подходе к лестничной площадке лестница сужалась, и следующий пролет уходил наверх. Майя была особенно внимательна, становясь на последние ступеньки.
Голоса дочерей звучали громче, но все равно слова невозможно было разобрать. Ей показалось, что она слышит театральное причмокивание и похожие на мычание звуки, как если бы кто-то наслаждался вкусным тортом. Так вот, значит, в чем дело. Кукольное чаепитие. Неудивительно, что они так увлечены. Майя и сама в детстве часто играла в эту игру и до сих пор помнила, насколько она захватывает. Пупсы, плюшевые игрушки, деревянные солдатики — все гости ели и пили, нахваливая хозяйку.
Она повернула дверную ручку тихо, насколько смогла, чтобы хоть краем глаза увидеть игру. Ей хотелось хотя бы на миг окунуться в мир простых и невинных радостей, отвлечься от суровой реальности города и ее жизни с Ричардом.
Майе это удалось, и она провела больше, чем миг, за созерцанием игры, прежде чем увлекшиеся девочки заметили, что она стоит в дверях и наблюдает за ними. Да, это действительно было чаепитие. Приглашены были все игрушки: слепой лысый мишка, солдатики, несколько кукол и даже резиновый клоун, от которого пахло химикатами и которым из-за этого редко играли.