Здесь звучали танцевальные мелодии; в распоряжении музыкантов были скрипка, гитара, свисток и пара грохочущих барабанов. Музыка была тяжеловата, но работяги все равно прыгали и дергались. Музыкальные инструменты были редкостью для Эбирна. А живая музыка в профессиональном исполнении — редкостью еще большей. Уже через час после смены большинство посетителей лихо отплясывали или просто пили водку. Остальные поглядывали на площадку для танцев, выбирая добычу. Рабочие высматривали молодых здоровых женщин — еще одна редкость для Эбирна, — в то время как женщины были готовы на любого мужчину.
Дояры явились прежде, чем кафедральные часы пробили назначенный час. Они не знали, как отнесется Торранс к опозданию — пусть даже не на работу. И никому не хотелось проверить это на собственном опыте.
Они зашли в бар, имея в запасе несколько минут; гигантам-вышибалам, которые их не узнали, дояры показали свои рабочие пропуска. Попав в зал, парни зажмурились от дыма, громкого смеха и криков. Над площадкой для танцев клубилось облако испарений. Новичков никто не заметил.
Не зная, чем заняться, они проследовали за Парфиттом, который уже протискивался к бару. Каждый из дояров чувствовал себя первоклассником в первый школьный день, когда не знаешь, чего ждать, и от этого волнуешься. Для них посещение «Динос» было чем-то вроде вступления во взрослую жизнь, и они радовались, что Торранс «пригласил» их.
Парфитту хотелось бы подробнее изучить скудный ассортимент бара, прежде чем делать заказ — никто из них раньше не пробовал крепких напитков, — но один из барменов уже его заметил. Он не пытался перекричать общий галдеж, просто кивнул, давая понять, что готов принять у них заказ, и подошел ближе. Парфитту пришлось на ходу принимать решение, и он выбрал бутылку с самой красочной этикеткой.
— Четыре «хлыста», — крикнул он.
— А хорошие манеры, что, дома забыл?
Кажется, он что-то не так произнес. Парфитт покраснел. Ничего не оставалось, как признать ошибку.
— Пожалуйста, — добавил он.
Бармен осклабился. У него отсутствовали передние нижние и верхние зубы. Отвернувшись, он налил водки в четыре рюмки и выставил их на барную стойку. Дояры потянулись за рюмками, но бармен жестом их остановил.
— Пару слов в качестве совета, ребята. Если хотите выпивать в «Динос», вы должны вести себя как настоящие рабочие — то есть выказывать уважение, и тогда вас тоже будут уважать. Не надо строить из себя крутых. Понятно?
Они переглянулись, и в каждой паре глаз можно было прочесть: Неужели мы должны это терпеть? Ответа никто не знал, но затевать драку во время первого же посещения бара не стоило. Как знать, может, со временем они станут здесь завсегдатаями. Парфитт, в частности, думал о женщинах, которых уже успел заприметить у стойки бара.
Испытывая злость, они все-таки сдержались и молча кивнули.
— Вот и славно. Четыре пенса за напитки.
— Сколько-сколько? — с удивлением проговорил Парфитт.
Бармен вымученно вздохнул.
— Послушайте, вы выбрали самую дорогую водку и теперь должны платить, что непонятно? Алкоголь поставляется зерновыми баронами. А вся водка одинаковая, только цена разная. В следующий раз берите «Шило».
— Да ладно, дружище. Проехали, — сказал Роуч.
Парфитт поднял свою рюмку, и остальные последовали его примеру.
— За Избранных. Чтобы как можно дольше отдавали нам свою плоть.
Все хором повторили:
— За Избранных.
Они ловко опрокинули рюмки, дружно задрав голову, как это делали все остальные, и так же дружно об этом пожалели. Водка обжигающей струей прошлась по пищеводу, от чего перехватило дыхание и заслезились глаза. У Парфитта рот наполнился слюной, пока он с трудом сдерживал позывы к рвоте. Правда, ему быстро удалось прийти в себя. Дояры переглянулись, увидели выражение лица друг друга и расхохотались. От смеха им стало легче. Напряжение спало, и они привалились к стойке бара, чтобы оглядеть свою новую территорию.
Парфитт поплыл, растворяясь в окружающей обстановке. В конце концов, вот в чем была прелесть их работы. Они перерабатывали Избранных и отдавали плоды своего труда жителям Эбирна. Им хорошо платили за их мастерство, за это же и ценили. Рабочие мясоперерабатывающего завода были уважаемыми людьми в каждом районе, в каждом квартале. Здесь, в «Динос», их ждало вознаграждение за труды, здесь они пили, расслаблялись, танцевали, за ними охотились женщины. Парфитт улыбался всем без разбору. Жизнь вдруг показалась кайфом. Работа приобрела смысл.
Он повернулся, чтобы сказать Роучу, что теперь его очередь заказывать, и в этот момент ему на плечо легла чья-то рука.