Но звучит красиво и внушительно, не так ли?
Вскоре после «Катрины» шеф-повар Дональд Линк из ресторана Herbsaint — один из первых рестораторов, вернувшихся в город, едва успела схлынуть вода — осмотрел развалины своего заведения… и открыл новое. Героически, вопреки шансам на успех. Он принял на работу всех, кого смог найти, набрал волонтеров и принялся готовить еду прямо на улице, весьма своевременно возвестив миру, что Новый Орлеан жив и что туда стоит вернуться. А Ричмен предпочел бросить свой новоорлеанский бизнес.
Я посетил Новый Орлеан спустя год после выхода статьи Ричмена. Город все еще боролся за жизнь. Обширные залы в Antoine, любимом ресторане Французского квартала, были почти пусты, но тем не менее в ресторане оставался почти полный штат, владельцы не хотели увольнять людей, проработавших у них десятки лет. Мои собеседники начинали плакать, вспоминая друзей и соседей, павших жертвами наводнения. Новый Орлеан переживал коллективный нервный срыв, жители были потрясены до глубины души — сначала катастрофой, а затем последовавшим предательством. Как могла страна, их родина, допустить такое? Отчего им предоставили сидеть, сгрудившись, словно скот, в грязи и дерьме, отчего тела погибших бросили без погребения? И все это день за днем, на глазах у целого мира.
При виде подобного зрелища даже самый жестокосердый журналист должен задаться вопросом: «Следует ли пинать поверженных?» Ричмен, в конце концов, не разоблачал иранский ядерный заговор. Он писал о ресторанах. О городе, который существовал преимущественно благодаря сфере услуг. Он выбрал подходящий момент — нанес удар сразу после наводнения, у которого не нашлось аналогов в истории Америки. И писал он не для Washington Post, а для журнала, в котором речь обычно шла о галстуках, запонках и модных брюках.
Но не важно. Правду нужно рассказать. Алан Ричмен знает, что такое «подлинная креольская кухня». И он, черт возьми, хочет, чтобы вы тоже знали.
Уже одного этого достаточно, чтобы поздравить его как финалиста конкурса «Придурок года», но есть еще и «ресторанные заповеди» Ричмена, в которых он властно (или скорее остроумно) перечисляет вещи, которые лично он считает недопустимыми. Рестораны, которые рассчитывают сохранять его благорасположение, должны следовать предписаниям. Кулинарные критики, особенно известные, вроде Ричмена, любят писать такие статьи. Им, несомненно, станет проще жить, если они заблаговременно сообщат жертвам свои предпочтения.
Девятнадцатая заповедь Ричмена гласит:
«Покажите нам шеф-повара. Если ужин на двоих стоит двести долларов, у вас есть право ожидать, что шеф-повар находится на рабочем месте. Если знаменитый повар взял отгул, владелец ресторана должен повесить табличку, точь-в-точь как в бродвейских театрах: „Роль нашего прославленного шеф-повара сегодня исполняет его заместитель, Вилли Норкин, который полгода проучился домоводству в колледже и не умеет готовить“».
По-моему, идеальный пример лени и неискренности в журналистике. Подобные образчики дешевого популизма особенно раздражают в исполнении Ричмена, потому что уж ему-то не следует этого делать. Он, как никто, знает, что шеф-повар вполне может отсутствовать в течение некоторого времени. Ричмен живет и работает не в вакууме. Как и его собратья по перу, он вращается среди писателей, журналистов, блогеров, гурманов, рекламных агентов, любителей выпить и закусить за чужой счет; все они хорошо друг друга знают. Эта огромная, кочующая с места на место компания, живет в отношениях до той или иной степени тесного симбиоза с шеф-поварами. В течение многих лет Ричмен наблюдал, как те, о ком он пишет, вынужденно покидают благотворительные общества, фонды, профессиональные ассоциации, лишаются общественного внимания и перестают интересовать журналы. То же самое происходило и с некоторыми его коллегами. Несомненно, они неоднократно жаловались ему (хоть и не при посторонних). Бесчисленное количество раз Ричмен устало рассматривал знакомое сборище шеф-поваров, глядя поверх приготовленного каким-нибудь бедолагой тартара из тунца, и видел, как они послушно выкидывают перед ним разные коленца. Ричмен должен бы хорошо понимать, чего стоит поддерживать уровень, о котором он говорит.