И все же кое-что им удалось выяснить. Некие лица, располагающие рекомендациями доверенных людей из избирательного штаба и документами, удостоверяющими их принадлежность к фонду Щербакова, организовывали конфиденциальные встречи с главами администраций подмосковных городов. На переговорах шла речь о необходимости вносить средства в нелегальный избирательный фонд. Называлась определенная сумма, а дальше уже было дело чиновников, как им лучше наладить «продразверстку» в собственных угодьях. Оказалось, что этих людей обкладывали со всех сторон, за ними и за членами их семей велось плотное наблюдение, телефоны поставили на прослушивание. Строго предупредили, что, если те не будут держать язык за зубами, а тем более попытаются нажаловаться в органы, к ним будут приняты самые жесткие меры. Вскоре выяснилось, что слова с делами у «призраков» не расходятся. После серии дерзких убийств сбор средств пошел более энергично, и к середине июня «призраки» пошабашили.
Лианозов первым пришел к выводу, что за всей этой историей стоит ведомство Урванцева. Он же придумал и это название – «призраки». Они сделали свое кровавое дело и бесследно исчезли, оставив за собой трупы и до смерти напугав чиновников и преступный элемент. Так что неудивительно, что на Большой Дмитровке, Шаболовке, Петровке и в прочих серьезных учреждениях к Щербакову и его сотрудникам накопилась масса вопросов.
Сопоставив имеющиеся в наличии факты, Щербаков и Лианозов вскоре сделали еще один вывод: Урванцев перенял их собственный опыт и создал в столице и Подмосковье сеть нелегальных охранных структур. Хотя термин «охранных» здесь скорее всего неуместен, люди Урванцева занимались прямо противоположным бизнесом. Существовало также подозрение, что действия службы Урванцева и сети «нелегалов» координирует один из его заместителей, полковник Мелентьев.
Следов было немного, и один из них привел к некоему охранному агентству «Тантал». Выяснилось, что его сотрудники не раз были замечены в Солнечногорске и Клину – эти города, очевидно, входили в их «зону ответственности». Лианозов побывал в Солнечногорске, и ему удалось после «душевного» разговора столковаться с главой местной администрации. По чисто техническим причинам с «разверсткой» в этом городе возникли трудности, так что срок окончательного расчета был сдвинут на две недели. Снимать «кассу» в Солнечногорск приехали четверо, но взять их с поличным не удалось, джип взлетел в воздух прямо на площади перед зданием администрации. Обошлось без жертв – если не считать, конечно, этих четверых. Дело было поздним вечером, посторонних поблизости не оказалось, а брать их в оборотку собирались в самом здании.
Личность погибших удалось установить уже на следующий день: отставные чекисты, двое из них бывшие сослуживцы Урванцева. Остальные сотрудники агентства к этой истории отношения не имели. Эта ниточка, как и все прочие, никуда не привела. Но зато они получили косвенное подтверждение, что за серией подмосковных убийств стоит генерал-лейтенант Урванцев.
– После этого случая у нас появились сложности с получением информации, – наконец нарушил молчание Щербаков.
– Да уж, – вздохнул Переверзев. – Теперь никто из них и рта не раскроет.
– Подстроено все было так, что подозрение вновь падает на нас, – задумчиво сказал Лианозов.
– Как у них оказались копии ваших документов? – с недоумением посмотрел на него Щербаков-младший.
– Это как раз не проблема, – отмахнулся тот. – Мы уже просчитали, откуда у них образцы наших бланков и удостоверений. Дважды, после Нового года и ранней весной, нас тщательно «просвечивали». Проверка была комплексной: прокуратура, УЛРР[6], финорганы и затронула девять из четырнадцати наших подразделений. Снять копии документов для членов комиссии не составляло труда. Кто-то из них передал образцы Урванцеву, остальное вы знаете. Хорошо, что мы после весенней проверки произвели реорганизацию и перебросили часть людей с места на место, иначе Урванцев мог бы нанести нам гораздо больший урон.