– Костя, кто у них тут за старшего?
– Трубников.
Щербаков вновь надел очки, и на его лицо вернулось прежнее бесстрастное выражение.
– Значит, так, сынок… Я понимаю, твое дело маленькое, служба. Поэтому ты сейчас свяжешься с Трубниковым, или кто там его сейчас замещает, и передашь ему мои слова. Я приехал сюда по личной просьбе Буртина. И поскольку я человек занятой, то у меня нет времени играть в эти дурацкие игры.
Генерал посмотрел на часы.
– Даю вам пять минут. Потом пусть ваш Трубников сам разбирается с помощником президента.
Охранник энергично кивнул и, отойдя в сторону, поднес к губам рацию.
– Их там четверо, – шепотом произнес Ершов, по-прежнему наблюдая в зеркало за «приятелями». – В мои времена на объектах такого борделя не было. У них чужая «волжанка» чуть не в воротах, а эти лохи даже не чешутся… Ага, вижу… У одного «зушка»[7]в руках… О-от, борзота!
Ершов не удержался и выставил в открытое окно средний палец.
– Не дразни гусей, – недовольно сказал Щербаков.
В этот момент створки ворот поползли в сторону.
– Трогай. Не забудь на вахте сдать ствол. Уж больно они нервные все сегодня.
ГЛАВА 14
Буртин поджидал его у входа во второй корпус, где в скромных апартаментах обычно проводились совещания экспертной группы по вопросам национальной безопасности. После ухода с поста помощника президента он остался на время не у дел, но его вес и влияние в среде политического истеблишмента нисколько не поколебались. Уже в самом скором времени, как только президент примет присягу и вступит в должность на новый четырехлетний срок, ожидались радикальные реформы в области государственного управления. Численность министерств и ведомств будет значительно сокращена, сейчас их 88, а станет не более 25. Уменьшится число вице-премьеров с девяти до четырех, изменения затронут и аппарат президента. Многим чиновникам, возглавляющим в настоящий момент федеральные службы и ведомства, придется скрепя сердце смириться с потерей самостоятельности. Уже сейчас ощущалась жесткая конкуренция за место в списках особо приближенных. В Кремле, на Старой площади и на Краснопресненской набережной все пришло в движение, в ход пошли любые приемы, лишь бы убрать с дороги потенциальных конкурентов. В этой нездоровой обстановке работать стало крайне сложно, так что Буртин в душе даже обрадовался возможности на время уйти в тень. Теперь у него появилась возможность осмотреться и поискать для себя влиятельных союзников. Впрочем, все эти разговоры о грядущих реорганизациях могут остаться пустым звуком, как это уже не раз бывало ранее. Что касается собственного будущего, то он имел на примете два-три перспективных варианта. Он был аппаратчиком, умудренным опытом, не любил неоправданной спешки в делах, особенно если речь шла о собственной судьбе.
Буртин был одет по-летнему: светлые брюки и белая рубашка с короткими рукавами. В эту утреннюю пору солнце уже ощутимо припекало, так что день обещал жару. Компанию экс-помощнику составил рыжеволосый мужчина лет сорока с небольшим. Его имя было известно не только в России, но и за ее пределами. Относились к этому человеку по-разному. Некоторые сравнивали его с такими реформаторами, как Сперанский и Столыпин, и даже ставили выше этих великих людей, но подавляющее большинство населения страны считало его одним из основных виновников свалившихся на головы простого люда бед и несчастий. Американский журналист Майкл Брэдли зашифровал его в своих записях под прозвищем Рыжий Лис. В кабинетах чиновников и среди делового люда его обзывали еще короче – Рыжий.
– Сергей Алексеевич, поверьте, это какое-то дикое недоразумение, – оправдывающимся тоном сказал Буртин. – Ей-богу, я не имею к этому никакого отношения! Я прослежу, чтобы виновных выявили и наказали. Чертовы головотяпы! Не беспокойтесь, пропуск на выходе вам вернут.
– Я из-за таких мелочей не переживаю, – едва заметно улыбнулся Щербаков.
Тактика мелкого фола ему была хорошо знакома. Именно это средство пустил в ход Урванцев на первом этапе их скрытого противоборства. Случай с пропуском – сущий пустяк, но вслед за такими мелкими провокациями, призванными вывести противника из равновесия, может наступить очередь силовых методов.
Щербаков обменялся с Буртиным рукопожатием, протянутую ладонь Рыжего он при этом проигнорировал. Тот засунул руки глубоко в карманы.
– Генерал, такое впечатление, что вы не рады нашей встрече.
– Нет, почему же, – холодно сказал Щербаков. – Давно пора расставить точки над «i».