Он проверил все, в том числе и полы и потолки, места, до которых я не додумалась, прыгнул в один бассейн и вынырнул в другом, вылез крайне недовольный, то есть, еще больше, чем был. Принялся лупить кресла, которые оба лопнули со взрывом, как и тренажер, заставив меня прикусить собственный палец, чтобы не закричать, а он тут же понял, что магия не уходит за пределы зала. Даже его магия Д'энии.
Мне было страшно. Ох, как страшно. Самая лютая игра в прятки во всей моей жизни, если б я играла в нее когда-либо. Рин колотил стены, кричал, заставляя меня жмуриться и беззвучно трястись.
Он нашел меня. Я не сомневалась, что это произойдет, но думала, что все же немного позднее, надеялась на прояснение до последнего. Поэтому когда он резко наклонился и вытащил меня из-под кровати за шкирку, закричала, судорожно отбрыкиваясь, впервые в жизни чувствуя себя хрустально-хрупкой и уязвимой. Рин не стал меня душить, как на тренировке. Теперь в нем проснулось что-то куда хуже физической расправы. Это был голод иного рода.
Ринсдей швырнул меня на кровать, будто я была невесомой куклой, одним движением избавился от лохмотьев, оставшихся от его футболки, поймал меня за ноги, когда почти удрала, и притянул к себе.
— РИН! — оглушительно завопила я, пытаясь вложить в движения защиты хоть какую-то четкость и смысл, но это было то же самое, что колотить стену. Поймав мои запястья, он придавил руки к кровати, нависая надо мной. С мокрых волос упало несколько капель на мое лицо, и тогда я замерла и размякла. В отключающемся мозге замерли снующие молниями мысли, и осталась звенящая тишина.
Рин опустил одну руку, ухватив горловину футболки, резким движением рванул к себе, сдирая ее с меня вместе с майкой, оставляя в спортивном топе. Отшвырнул обрывки в сторону, наклонился ко мне, проведя языком от ключицы по шее до мочки уха, шумно вдохнул мой запах… его ладонь прошлась по щеке, опустилась и сжала грудь, выбив судорожный выдох.
— Ты обещал бороться за нас. Назвал истинной, — тихо шептала я, пока его рука ползла ниже, царапая кожу, и потащила резинку леггинсов вниз. — Рин.
Словно не слыша меня, Рин припал губами к ключицам, оставляя горячие поцелуи и немного больные укусы на коже, когда меня снова затрясло, но сейчас напряжение боя было ни при чем. Слезы кипятком потекли по вискам, противно забиваясь в уши, в голове кроме шума, не осталось никаких звуков. Не заметив и этого, Рин вдруг нашел губами мои губы, задыхаясь, я ответила, хотя тело крупно колотило в истерике, как вдруг его пальцы, сжимающие мое запястье до боли, расслабились. Он глубоко и судорожно вдохнул, уткнувшись в мое плечо, а потом вдруг поднял лицо и осознанно посмотрел на меня. И от этого почему-то я разрыдалась еще сильнее.
— Ная? — удивленно и непонимающе спросил он, когда я оттолкнула его и, прикрываясь пледом, отползла к перилам кровами, выстроив между нами стену из подушек. — Ная, что происходит? — он забрался на кровать, явно желая приблизиться.
— НЕ ПОДХОДИ! — выставив вперед ладонь, заорала я в панике, каким-то чудом наскоблив достаточно сил, чтобы столкнуть его с кровати подальше от себя. Телекинезом ли, магией стихийника или силой джинна, неважно, главное, дальше от себя.
Рин поднялся на ноги, обеспокоенно глядя на меня, потом огляделся и заметил мою и свою разодранную одежду, валяющуюся возле кровати. У него перебило дыхание, и дрожь, прошедшую по сильному телу, он унять не смог. Не глядя на меня, прошел в другую сторону, подальше от постели, сел прямо на пол, опираясь спиной на бордюр между полом и бассейном, и уронил голову на руки, положенные на колени.
Я рыдала уже с сухими глазами до тех пор, пока не вырубилась, потом выяснилось, где-то около двух часов. Чтобы вот так упасть, мне нужно было бы бегать как минимум суток двое, а тут два часа истерики управились с остатком моих физических сил. Пришла в себя я, как неожиданно, в лазарете. Дернулась, ожидая увидеть Рина на соседней койке, но к облегчению удостоверилась, что его нет.
Глава 16
Все еще не особо уверенная в том, что это было, и было ли что-нибудь, поднялась, обнаружив комплект школьной формы рядом на стуле. Белая футболка с высоким, закрывающим шею воротом, темно-синие брюки со стрелками и такого же цвета пиджак. Обычно я ходила в военной форме, и это что-то да означало. И в свете последних событий, что-то явно нехорошее. Сходила наскоро приняла душ в соседней комнатке, на сей раз хорошо просушила волосы и оделась. В туфлях на каблуке, пусть и невысоком, стопа чувствовала себя неуверенно и неловко.
Когда я собиралась было выйти из лазарета, в палату вошла Ладара. Облегченно вздохнула, увидев меня на ногах. Подойдя поближе, скептически поморщилась, поцокала языком, доставая какую-то баночку из кармана. Открыла, почерпнула терпко пахнущего травами крема и щедро мазнула мне на обе щеки.
— Разотри, и под глаза не жалей. А то смахиваешь на рыбу-каплю, — по обыкновению ворчливо пояснила она, и уже намного участливей спросила. — Ну как ты?
— Вымоталась безумно. Моя воля, спала бы еще пару дней, — отозвалась я вполне честно. Настроение, как и состояние, было премерзкое.
— Да, ты задала шороху. Никто толком не в курсе, что произошло, но так или иначе, ты усмирила его. А усмирить Д'энии мало кому удавалось, — пожала плечами Ладара, присаживаясь на кровать рядом со мной.
— Уже понятно, что было с ним? И как шед ИнТарлид, я хоть верно открыла портал? — в том состоянии могла бы и не туда куда-нибудь его отправить.
— С Алуа все в порядке, он вывалился здесь прямо на пол, еще до того, как успели принести первого пострадавшего, — отозвалась целительница. — А вот наследник сейчас ждет приговора. Нас к нему даже не допустили, поговаривают, он сам никого видеть не хочет. Думаю, это Индар, помутнение сознания. Такое бывает с сильнейшими, когда мощь вырастает в разы, а разум уступает какому-то сильному эмоциональному потрясению. Сейчас он в камере, ждут только императора.
Я забыла, как выдыхать, губы внезапно похолодели и онемели, а в глазах тут же помутнело.
— Какого еще приговора? На тренировочной площадке многие срываются, не его вина — его сила, — ничего не понимая, выдавила я, с трудом фокусируя взгляд на лице Ладары. Она взяла меня за руку и сжала ладонь, выражая искренне сожаление.
— Приговор не за взрыв, Наяра. А за тебя.
Тут уже я не усидела на кровати, резко вскочила, и меня повело в сторону, если бы не лекарь, тут же грохнулась бы на пол.
— Он мне ничего не сделал!
— Он считает, что сделал. Повредил твое физическое и ментальное здоровье. Ты могла бы заметить, что свести синяки и укусы на шее, груди и животе мне не удалось даже за десять часов, что ты спала!
Да, я видела в запотевшее зеркало фиолетовые разводы на теле, но нарочно не стала его протирать. Я знала, что так будет, и готова была к худшему. Хотя ни хашры я не была готова к самому худшему, вообще и подумать не могла, что так может произойти. Но признаться в этом можно только самой себе.
— Ничего такого, чего я бы не хотела, — прошептала я, вдруг понимая, как я сумею вытащить его из клетки. Пусть мне и придется плести на суде совершенно очевидную ложь. Эта мысль будто придала мне сил. Быстро прощаясь уже на ходу, я вылетела из лазарета и кинулась к кабинету ректора.
Адепты уступали мне путь. На лицах не было даже насмешек, и прозвища не неслись мне вслед. Мало кто понимал, как я вообще выжила. Мало кто верил в приговор, который Рин сам тебе вынес. Да и наплевать было на всех. Я должна понять, что привело к этому, чтобы больше оно не повторилось.
В кабинет ректора влетела, не дожидаясь разрешения войти. Ассистентка не успела меня замедлить и предупредить. А жаль, ведь в переговорной рядом с ректором, шедом ИнТарлидом и еще несколькими незнакомыми мне людьми, сидел Император. На секунду это меня замедлило, но остановить не смогло. Вновь по-военному отдав честь, я коротко поклонилась. Санавир откинулся на спинку кресла и долго смотрел на меня, сузив глаза. А я пока могла отдышаться.