Тем же вечером, чуть позже, в комнату зашел брат. Он нашел меня сидящей на подоконнике, за шторой. Свет в комнате не горел. Для удобства я постелила теплый плед и под любимые мелодии в наушниках, релаксировала в мечтах о Максе. За окном было темно. Фонари, освещая двор, тянулись яркими огнями до реки, отражаясь в воде, которая сейчас выглядела как нефтяное пятно. Там за рекой, тлели огни частного сектора, – красивые трехэтажки и уютные дворики. Наверное, в одном из таких прелестных домиков, жил мой одноклассник, парень, которого для полного хаоса, мне не хватало.
Брат не был романтиком, он просто отодвинул штору и мне пришлось снять наушники.
– Ну, как в дела в школе? Никто не обижает?
– Да нет, – отмахнулась я, торопливо одергивая задравшуюся майку. Еще рано пугать окружающих, произошедшим в моей жизни. Брат не поленится поднять на уши весь белый свет. Сейчас, в его присутствии, странные сообщения казалось таким пустяком.– Все же знают, что у меня есть старший брат, который всегда начеку,– подыграла, и тут же попыталась представить брата в качестве разъяренного заступника. Последнее время Никита представлял собой редкий, целостный экземпляр. На его лице, теперь, постоянно держалась эта неподражаемая маска жуткого спокойствия.
Но я то видела его иным.
Брат задержал взгляд на виде из окна, всматриваясь в темноту, его длинная челка скользнула на глаза и я, что бы не пялиться на губы, отвернулась.
– Хочу предупредить тебя,– начал он тихо,– держись от Влада подальше. Он гений разных нехороших метаморфоз и мастер в запудривании мозгов.
Сложно не согласиться. Его друг странно меня напрягал, хоть и не дал для этого увесистого повода. Да, кто-то третий в нашем крохотном мирке, – навсегда лишний. Я поспешно перевела взгляд на его сжатые в кулаки ладони, которыми брат упирался в подоконник. Его опасения не лишены смысла – я доверчива и неопытна.
– Поэтому.., – продолжал он, задумавшись,– ну, думаю ты поняла. А я постараюсь сделать так, чтоб он реже находился дома.
– Ладно,– опять соглашаюсь. Мне нет никакого дела до его друга. Мои мысли заняты иным вопросом.
Сильно нервничаю, когда он так близко. Закрыла глаза и поежилась, наспех мысленно наложив, на всю эту возню с предупреждениями и намеками, слова дурацкой песенки: "...из чего же, из чего же, из чего же... сделаны наши мальчишки... из батареек, из...".
Он и в детстве оказывал на меня сильное влияние, уж очень разными мы были. Меня всегда влекло его юношеское сумасбродство и изумляло наличие лидерских качеств, которые во мне, кстати сказать, абсолютно отсутствовали. А за эти, три последних года, и вовсе приручил, как опытный дрессировщик. Не то, что бы ранее я имела замашки дикого животного или отвергающей все нормы установленных правил, неформалкой, но владела легко внушаемым типом характера, который в опасном переходном возрасте, мог завести меня куда угодно, но никак не на правильный путь. Разве вам это не знакомо? Поступать назло самим себе, вопреки любой логике. Старо как мир. А после личной трагедии, после страшной потери я и вовсе потеряла осознанность. Убедив в некой эфемерной важности поступка, меня можно было склонить к любой глупости, потому как случившееся с родителями, являлось настолько неправильным, диким, нелогичным, что остальное уже не играло никакой роли.
Сейчас боль во мне смешалась со многими чувствами — безликой, раздражающей виной, невнятной ответственностью и страхом перед неизвестным. Я стала отчетливо понимать, что от меня многое не зависит и это жутко раздражало. Каждый новый день ощущался как прыжок с огромной высоты. И я летела вниз, даже не пытаясь спастись, обрастая комплексами и страхами, маленькими монстрами, не в силах бороться, понимая, что бессильна перед мощью той силы, которая может все отнять.
Если бы брат неосмотрительно зарылся в своих проблемах, и оставил наедине с депрессией, накрывшей меня после трагедии, то перестал бы существовать для меня, как авторитет. К тому же, небольшая разница в возрасте, могла и вовсе противопоставить нас друг другу как вечных спорщиков—соперников. Только благодаря складу его характера и тонкому чутью, которым он умело воздействовал на меня, я внутренне быстро перестроилась, успокоилась, подчинилась и заняла отведенную мне роль.
Скажу вам честно, я панически боялась тех чувств, что испытывала к этому человеку. Последнее время, мы оба играли четко распланированные странные роли, заучив их до совершенства, умело натягивая на лица привычные маски, не позволяя себе расслабиться в присутствии друг-друга. Но так было легче, ведь разница в возрасте была слишком мала, а маски и роли вынуждали держать нужную дистанцию.