Конан, памятуя о неприятных событиях последних дней, связанных с убийством гвардейцев, приказал обязательно запирать комнаты на засов, но я пропустил слова варвара мимо ушей. Сейчас было не до того. Главное – дойти до постели, при этом не упав и не своротив стол.
Глянув на кувшин с ягодным вином, я с унылой миной отвернулся. Очень уж оно обманчиво: на вкус приятно, чуть сладковато, пахнет лесом и, если так можно выразиться, солнечным светом, но… Трех кружек хватает, чтобы довести человека до скотского состояния.
Потрясающе! На теплом пледе, покрывавшем кровать, обнаружились нижние штаны и рубаха, причем чистые и, скорее всего, совершенно новые. Посадив Тицо в корзинку и защелкнув замочек на крышке, я сбросил одежду, переодел белье и нырнул под плед. Льняные простыни были ужасно холодными.
Комната освещалась пляшущим оранжевым светом камина и четырьмя тусклыми масляными лампами. Уснуть я вначале не смог – мешали шум в голове и мое слишком развитое воображение. Молодец Стефан, отличную сказку рассказал, кажется, всех пробрало, даже Конана!
…Стефан, по прозвищу «Король Историй», родом происходивший из поместья Замковая Скала, был дворянином, однако вместо того, чтобы поддерживать славу своего рода воинской доблестью, он, по мнению отца, начал маяться дурью. А именно: его с детства увлекали различные жуткие сказки и истории. Затем, научившись писать, Стефан начал собирать легенды для своей библиотеки, а после совершеннолетия он ушел из дома, начав зарабатывать на жизнь рассказами о чудовищах в трактирах и богатых домах.
Слава пришла к нему лет в двадцать пять. Случайно Стефан оказался в Бельверусе, где был принят младшим сыном короля, Ольтеном. Принц был еще юн и заслушивался страшными и необычными рассказами о демонах, вселившихся в самые привычные вещи, о вампирах или сумасшедших. Ольтен представил сказочника отцу и на одном из дворцовых вечеров Стефан постарался – от заката до полуночи он рассказывал королю и придворным невероятную историю о необычной лавке, хозяин которой мог продать желающему любую вещь за полцены. А за вторую половину стоимости он предлагал человеку невинно пошутить над одним из знакомых…
В тот вечер Нимед, слушавший Стефана, затаив дыхание, сказал:
– Я – король Немедии, а ты – Король Историй…
С тех пор и начали Стефана называть королем страшных сказок и невероятных повествований.
Сегодня вечером Стефан, загордившись тем, что его будут слушать сразу два короля, наследник трона, немедийский граф и аквилонский барон, рассказал длинную и, разумеется, очень мрачную историю, сочиненную им самим.
Я много раз читал списки с его сочинений, да и Мораддин у себя в Бельверусе тоже, но читать и слушать – это две совершенно разные вещи. Стефан говорил и за себя самого, и за героев своей повести, искренне переживал за них, вмиг превращаясь из толстого зингарского судьи в аргосского старика-колдуна, содержавшего бродячий театр… Суть сказки была вот в чем: толстяк-судья невольно послужил причиной гибели прекрасной дочери старика и не понес никакого наказания. Колдун наложил на судью проклятие и тот вскорости превратился из дородного, разжиревшего человека в живой скелет. Долго рассказывать, что было дальше. Только известно, что неправедный судья и его приятель-контрабандист были наказаны, а старик ушел дальше странствовать…
Конан во время рассказа переживал как ребенок. Больше всего король жалел контрабандиста, искреннее желавшего помочь своему приятелю-судье, и в конце концов погибшего от рук родственников колдуна.
Вполне естественно, что пока Стефан Король Историй говорил, мы прикладывались к кружкам с ягодным вином и, когда рассказчик умолк, изрядно захмелели. Конан подарил Стефану собственный кинжал, украшенный королевским вензелем – «Конан Канах» – а потом начал доказывать, будто слышал эту историю и даже был знаком с помянутым судьей. Разумеется, при неприятных для самого себя обстоятельствах… А Стефан поверил. Или сделал вид, что поверил.
Постепенно я начал засыпать и на зыбкой грани между сном и явью перед моим мысленным взором проносились все герои этой истории – старый, с изъеденным редкой болезнью носом, колдун; красавец контрабандист с острой зингарийской бородкой и толстяк судья… Наверное, потом я заснул. Какие были сны – не помню.