После этих слов Тотланта в зале стало подозрительно тихо. Признаться честно, у меня волосы дыбом встали. Как такое может произойти? Все люди знают, что мир, который мы называем Хайборийским, единственный населенный разумными тварями – людьми, гномами, альвами, грифонами и многими другими. Откуда может появится нечто чужеродное?
Однако Тотлант, не обращая внимания на наши помрачневшие лица, жестко продолжал:
– Оно чужое. Оно не знает принятых среди нас законов. Оно желает чего-то непонятного людям и, скорее всего, враждебного. Его сила неизмерима. Но…
Конан вышел вперед, подняв руку, и остановил речи волшебника.
– Но его можно победить, – воскликнул король. – Тотлант, если оно для нас чужое и мы не можем его понять, то и мы для него чужие. Правильно? Я не могу предугадать его действий, однако и он не может верно предсказать мои? Я прав?
– Один из тех редких случаев, когда ты говоришь истину, – вздохнул Тотлант.
– Позвольте сказать, – я решил, что необходимо вмешаться в разговор. – Стигиец, ответь, почему ты говоришь об этой силе «Оно»? Ты уверен, что Небесной горой, чудовищами, опустошавшими Аквилонию и Немедию, управляло одно существо? Почему?
– Не знаю, – развел руками Тотлант. – Я волшебник и могу чувствовать враждебную мощь сильнее, чем люди, гномы или оборотни. Я вижу, что минувшее бедствие вызвано мыслью, посланной из одного источника. То есть где-то неподалеку находится неизвестная тварь, желающая нашему миру зла. С этим не сравнится зло Сета или других темных богов, только потому, что оно чужое и мы не можем предсказать действия его хозяина.
– А может быть, это существо желает нам добра? – Хальк внезапно проснулся и внимательно посмотрел на Тотланта. – Только по-своему. Вдруг измененные под влиянием зеленого пламени люди счастливы?
– Не исключено, – ответил стигиец. – Но мы созданы такими, как пожелал Бог Единый, Создатель мира. Никто другой не вправе изменять его волю. Поэтому все создаваемое неведомой нам тварью чужеродно.
– А вдруг эта тварь и есть Бог Единый? – хмыкнул Конан. – Пожалуйста, Тотлант, не смотри на меня будто на развратителя детей, ладно? Я просто предположил.
– Оставь, – скривился волшебник. – Мы знаем, что подземные чудовища агрессивны, они уничтожают людей и разрушают устои нашего мира. Как сыны человеческого рода, мы обязаны воспротивиться!
– Что ты предлагаешь? – Конан машинально плеснул в кубок Эрхарда ежевичного вина, отпил и уставился на Тотланта. – Мы знаем, как убивать подземных тварей, но уничтожить подземную гору, выкопанную гномами, скорее всего, не под силу даже самым могущественным волшебникам… Тотлант, Фрам, расскажите, как вы ходили за облачную стену, и что там видели? Я имею в виду размеры Небесной горы, количество измененных людей, которые ее выкапывают, охрану на подступах, ближнюю стражу…
– Ты меришь все по людским привычкам, – горько усмехнулся стигиец. – Я же много раз повторил – мы имеем дело с необычным. С чужим. Оно не выстраивает стражи на границах. Его воины не носят мечей или боевых секир. Оно не использует магию. Оно чуждо людям. Я не знаю, как его уничтожить…
– А у меня есть мысль, – Фрам, этот чернобородый широкоплечий гном, выбежал на середину зала. – Хотите услышать, как гномы воюют против неизвестного? Все просто! Любое создание Бога Единого или других богов боится огня. У нас в подземельях водятся самые разные страшилища. Однако если пугнуть их огнем, то победа будет на стороне владеющего им. Небесная гора, как гласят предания гномов, лежит над глубочайшими подземельями, прорытыми нашим народом. Что находится под этими старыми штольнями и забоями? Никогда не думали? А я знаю! И другие гномы знают!
Конан, усевшийся на пристенную скамью рядом с Эртелем, лениво развернулся в сторону Фрама. Лицо варвара выражало скуку и усталость. Наверняка киммериец подумал, что гном сейчас начнет рассказывать древние легенды своего народа, повествующие о борьбе с разнообразными подгорными чудовищами. И, разумеется, эти сведения, далеко не всегда правдивые, но выдержанные в стиле героических саг Нордхейма или так называемых «Преданий Кхасад» (то есть свода гномских сказаний), будут лишь сказочными иллюстрациями к делам давно минувших лет.
Однако Конан ошибся. Зная варвара достаточно давно, я скажу, что ошибается он часто. Но в то же время способен прислушаться и понять другого спорщика…
– Было так, – изрек Фрам, торжественно налив в свою чару темно-красного вина из лесной малины и встав в величественную позу. Темная, с редкими седыми волосками борода гнома гордо топорщилась, усы, закрывавшие верхнюю губу, раздулись веером, а живот, как казалось, вырос вдвое. Впечатляющее зрелище. Однако Эртель с Велланом одновременно захихикали и все ощущение благолепия было испорчено.