— Боюсь, это не лучшая история для праздничного вечера, — неуверенно ответила девушка, не отрывая взгляда от приближающейся своры девочек, все как одна одетых в желтые ажурные платьица с пышными рюшами. Переведя взгляд на наряд Фейлины, Онике стало ясно, кто является бесспорным кумиром юных укротительниц воздуха.
— Нет, нет, не нужно бояться, я очень хорошо объяснила им, что сегодняшний вечер — не место для демонстрации способностей, — продолжала тараторить женщина, смотря на Онику живыми глазами.
— Я говорила немного не о том, — начала Оника, но замолкла, отступая перед чудаковатостью децемвира.
— Ты чувствуешь, как волшебство переполняет воздух? Девочки, поприветствуйте Онику, воздушного мага Огнедола и спутницу потомка одного из Основателей нашего Гнезда!
Плотная стена девичьих лиц окружила Онику, забрасывая сотнями вопросов, удивленных вздохов и перешептыванием вперемежку со смешками. Девушка утонула в какофонии звонких голосов, выкриков и оглушительном реве труб, что находились неподалеку.
Ученицы Фейлины выпустили Онику из своего круга спустя час, который показался девушке целой вечностью. Оника поспешила отойти к парапету, разделявшему зеленый луг и черную пропасть вокруг Гнезда. Она была удивлена, насколько привычны были Небесным Кочевникам такие шумные и яркие вечера, что больше не нашлось желающих остыть от праздничной кутерьмы у самого края мира.
Облокотившись на оплетенный холодным металлом поручень, Оника опустила взгляд вниз, где плыли тяжелые темные облака, гонимые холодными ветрами по дну воздушного океана. Над парящим в небе островом господствовали теплые ветра, прирученные магами. Но стоило чуть склониться над перилами, как необузданный ветер покрывал кожу грубыми и в тоже время сладкими поцелуями, маня переступить через ограду и целиком отдаться его объятиям.
— Только дай им волю, и гуляния будут проходить с утра до вечера, — Оника вздрогнула от голоса Клайна, не услышав, как децемвир подошел.
— Для меня непривычно подобное времяпровождение, — объяснила свое отсутствие девушка. — Я хотела поблагодарить вас, что замолвили за меня слово перед Децемвиратом. Мне казалось, что я пришлась вам не по духу.
— Не говори ерунды, ты — чудесное дитя, — отмахнулся от девушки старец, впервые с их встречи посмотревший на нее. — Старика всего-то смутили угрюмые лица за твоей спиной. Мне нужно было хорошенько поразмыслить об этом.
— Лица за спиной? — переспросила Оника, не сразу вспомнив о даре децемвира.
— Твоих предков. Такова моя сила: видеть предков каждого встречного, если в них был магический дар. Люди, не обладающие способность укрощать стихии, невидимы для меня и слава Небесам, что это так. Подобный талант — скорее проклятие, чем дар. Только представь, — старик повел в воздухе рукой, словно рисовал картину, — двое ребят играют на лугу, но для меня это сражение целых армий. Увидь ты мир моими глазами, и орава магов за твоей спиной показалась бы малочисленной группкой. На склоне лет хочется тишины и уединения: посидеть на берегу ручья и побеседовать всего с одним другом, без созерцания всех его многочисленных предков. Но, увы, во всем Гнезде не сыщется ни одного человека, в чьем роду не было бы магов.
— Простите, наше присутствие в вашем доме сделало его слишком людным, — Оника виновато улыбнулась.
— Даже если выставить всех твоих друзей вон, твоя родня все равно займет все видимое пространство. Но в этот раз я готов потерпеть некоторое неудобство.
— Но почему? Почему вы поручились за меня и попросили лучшего учителя?
— Было бы оскорблением поступить иначе. Твоя семья во все времена очень многое значила для магов, хоть ты можешь этого и не понимать. Что вообще тебе известно о ней? — старец, нахмурившись, посмотрел прямо в глаза Оники. Девушка засомневалась, но решив, что глупо юлить перед человеком, и так все знающим, заговорила.
— Родители матери вырастили и воспитали меня. Ее я видела только на картинах в доме и один раз издалека. С отцом повезло немного больше. Но мы никогда не говорили о его родителях, так же как и бабушка с дедушкой не рассказывали о своих. Как-то я пыталась сама узнать что-то, но не нашла ничего похожего на семейную летопись.
— Тебе следует поговорить со своими родными о вашей семье, — старец накрыл своей рукой руку Оники, стиснувшую узкий поручень. — В ней были выдающиеся маги. Мощь Основателей Гнезда едва ли могла сравниться с силой тех, кто были одними из первых укротителей стихий в твоем роду. Я вижу, как с поколениями ваша родовая сила засыпала и меркла, как драгоценный камень, упавший на дно сонного озера и год за годом покрывающийся илом. Но у тебя есть дар поднять его и очистить от въедливой пыли времен.
— Я не совсем понимаю ваших слов, — девушка покачала головой.
— Понимание придет к тебе со временем. Сейчас тебе нужна только память, чтобы сохранить мои слова до того часа. У тебя чудесные глаза, Оника. Я вижу их всего у нескольких твоих предков, живших очень давно. Они несли наследие и волю самого первого мага, появившегося в вашем роду. Его талант и силу. Не предай эту память, — Клайн похлопал Онику по руке и спрятал свою в складки одеяния. Обернувшись, старик отыскал взглядом Люфира, которого вытащили на помост, дабы не осталось ни одного мага, не увидевшего наследника Заклинателя.
Оника проследила за взглядом старца и мягко улыбнулась.
— Хороший выбор, — с одобрением закивал головой Клайн.
— О чем вы?
— О тебе и о нем. О его выборе и о твоем. Если это останется неизменным, приведи ко мне свое дитя — я хочу увидеть собственными глазами, как в одних венах соединится кровь двух великих семей. Узрев плод такого союза, я смогу со спокойной душой навсегда закрыть глаза, чтобы лица других не затмили главного. Я совсем смутил тебя своими разговорами, чудесное дитя? — участливо спросил Клайн, заметив неловкое напряжение в теле Оники. — Не думай о них, просто запомни. А теперь иди и жди меня на аллее: я избавлю твоего лучника от скорбной участи всеобщего любимца и уведу вас отсюда. Это будет мой вам подарок.
Старец пригладил бороду и решительным шагом направился в толпу одурманенных весельем магов. Размышляя о словах Клайна, Оника поспешила к месту назначенной встречи, прежде чем Фейлина вновь решит порадовать учениц обществом мага Огнедола.
Люфир не успел понять, как общество децемвиров, летописцев и наставников боевых корпусов выбросило его в шумное окружение укротительниц воздуха, изучавших разные стили воздушной магии. Они затягивали лучника в водоворот заданных в разнобой вопросов, и в звоне их голосов маг совершенно утратил ощущение времени и самого себя, раздираемый на части щедрым вниманием жительниц Гнезда. Сжавшись внутри в игольчатый комок, Люфир старательно сдерживал раздражение и отпускал учтивые улыбки, помня о вежливости гостя и просителя.
— А ну пошли прочь, вы же ему дыхнуть не даете, — голоса внезапно стихли, словно стайка мальков, юркнувших под камни при появлении хищной рыбы, — гусыни.
Тесное кольцо девушек расступилось, пропуская к пойманной добыче черноглазую даму. В Гнезде не было никого, кто хотя бы раз не слышал о Сае, выдающейся ученице корпуса штормовиков. Ей было двадцать три и, поговаривали, что наставник корпуса лично ходатайствовал о продолжении ее обучения у Мешери, но своенравный децемвир только посмеялся над просителем, предложив прийти лет через сто.
— От этой кутерьмы волосы дыбом встают. Пойдем, я знаю местечко, где можно перевести дух.
Не успел Люфир и слова сказать, как его локоть угодил в ловушку остроконечных пальцев, увлекаемый сквозь сгрудившуюся обиду. Волосы девушки медной проволокой обвили голову, предупреждающе сверкая в свете фонариков. Лучник не видел, как взгляд Саи встретился со взглядом Солу и, получив одобрительный кивок, потемнел еще больше.
— Люфир, да? А мое имя — Сая, — представилась она, когда гам празднества стих, запутавшись в раскидистых кустах барбариса. На тенистой площадке, когтем упирающейся в облачную синь, голос девушки звучал глубже и насыщеннее. — Это мать передала тебе кровь Заклинателя? По всей видимости — да, раз она так усердно пыталась отыскать Гнездо.