Как выяснилось позднее, туземцы здесь были не при чем. Да у них инструментов подходящих не имелось, чтобы распилить стальной трос такой толщины. И значит, что оставалось предположить? Только то, что мысль сменить тяжелую жизнь моряка на беспечное «ничегонеделанье» на этом благодатном острове, где даже хлеб сам падает тебе в рот с дерева, не говоря о прочих плодах, — эта мысль приходила в голову не только тем троим несчастным, которые сейчас валялись в каюте с окровавленными от плетей спинами. Да, я начал понимать кое-что, но, конечно, не мог еще до конца представить — во сколько голов влезло это безумное намерение: навсегда расстаться со своей родиной. Обрубить все пути туда — как жилы якорного каната. Его, кстати, мы сразу же починили, и я поставил возле него специальный круглосуточный пост.
15-е марта. Опять отплытие пришлось отложить из-за погоды: с 5-го по 14-е марта без перерыва дул свирепый ветер, шел сильный дождь.
Две мантии для короля Георга.
18-е марта. Идет погрузка. Тинаа продолжает поражать меня своими подарками. На этот раз — два плаща (или как их назвать — мантии?) из ярких птичьих перьев, предназначенные, конечно же, королю Георгу и его супруге, кого он заочно так полюбил. В этот же день мы начали грузить растения на вымытый и вычищенный корабль.
Вторник, 31-е. Только сейчас закончили погрузку, и могу записать общее количество: 774 ростка в горшочках, 39 — в кадках, 24 — в ящиках. Всюду, конечно, с землей. И еще — 178 стволов с корнями. Всего, если я правильно подсчитал, — 1015 хлебных растений. А вдобавок к этому — немало фруктовых и овощных саженцев тех растений, которых тоже не найти у нас в Европе. В общем, постарались на славу мы все и особенно наши ботаники.
Пятница, 3-е апреля. Решено отплыть рано утром завтра. Поэтому сегодня на палубе не редеет толпа местных жителей — приходят попрощаться, вручить последние подарки. Однако ни танцев, ни веселья — все происходит в грустной тишине.
Моряки и туземцы обмениваются подношениями.
Суббота, 4-е. В половине седьмого утра, вскоре после рассвета, снимаемся с якоря. Ветра нет. Выводим корабль из гавани на буксире — с помощью наших шлюпок. Чем дальше от берега, тем больше дает себя чувствовать ветер с моря, и вот судно уже расправляет паруса.
Прощай, Таити! Прощайте, славный Тинаа и все его соплеменники!
Портрет моего друга и наставника, капитана Джеймса Кука, который мне дал Тинаа, я вернул ему с благодарственной надписью, отметив день и час прибытия «Баунти» на остров Таити и дату нашего отплытия, а также количество увезенных растений. (Во всем нужен порядок, не так ли?)
Вильям Блай делает надпись на портрете капитана Кука.
Еще раз прощай, Таити! До свидания! Мы пробыли здесь двадцать три недели и с каждой неделей, с каждым днем испытывали все большее расположение, все большую приязнь к твоим жителям за их радушие, за их искренность и простоту…
И откровенно говоря, я могу хорошо понять тех людей, кому показалось, что они попали в настоящий земной рай, и им захотелось в нем остаться.
Это и послужило главной причиной для тех событий, которые привели нашу экспедицию к полному краху — экспедицию, на которую я возлагал такие надежды и потратил столько сил.
Моряк взбирается на мачту за кружкой для воды.
Глава 6. Бунт на корабле
Мы плыли на юго-запад, время от времени бросая якорь возле небольших островов, и тогда я посылал по несколько человек на берег, чтобы пополнить запасы продовольствия и как следует подготовиться к предстоящему долгому пути вокруг мыса Доброй Надежды, по пустынному океану, когда некуда будет зайти, чтобы достать пищу и пресную воду для людей и для множества растений, переносящих вместе с нами все тяготы путешествия.
Воду приходилось экономить больше, нежели еду, и пришлось, хочешь — не хочешь, ограничить ее потребление. Для этого я велел убрать все кружки, кроме одной, и эту одну подвесить повыше, на главной мачте. Пользоваться кружкой и набирать в нее воду для питья я разрешил только два раза в день, и ради этого каждый желающий должен был вскарабкаться за ней на мачту, а затем подвесить обратно, туда же. Разумеется, далеко не все были в восторге от моей выдумки, но зато потребление воды значительно уменьшилось. Кроме того, у разленившейся за время пребывания на Таити команды появился лишний повод потренировать ослабевшие мышцы. Любые проявления лени я не выношу, терпеть не могу лентяев! В первые дни после отплытия с Таити многие, в том числе и офицеры, недостаточно хорошо выполняли свои обязанности, и я должен был проявлять настойчивость, а порою и резкость, чтобы привести их всех в надлежащий вид — ведь нам предстояло очень долгое и трудное путешествие к берегам Англии.