УКОСО просуществовало год, достигнув в своей преступной деятельности невиданных результатов. Московские власти на этом основании стали переходить к осуществлению следующих этапов плана превращения всей Москвы в "сплошное УКОСО". А Октябрьское «ноу-хау» вместе со всеми криминальными историями с этого момента прячется подальше от глаз. Для этого приходится брать штурмом Октябрьский райсовет, сопровождая это дело мордобоем (побиты депутаты и даже прокурор), и похищать документы. Операция проведена под личным контролем Лужкова, правоохранительные органы молчаливо соучаствуют в произволе, а номенклатура может переходить к решению текущих проблем.
И в который уже раз история не кончается. Возомнившие о себе слишком много лидеры УКОСО подают в мэрию жалобу на саму мэрию: мол еще не все полезное сделано, да и право частной собственности не худо бы уважать (коль скоро УКОСО — частное предприятие!), а потому требуется продолжить удачный эксперимент в Октябрьском районе. На этот раз экспериментаторы просчитались. Широкомасштабный номенклатурный эксперимент уже шагал по стране без помощи первопроходцев, и оглядываться на них никто не собирается. ЧП районного масштаба уже никого не трогало, районная революция состоялась.
Маршрут, проложенный УКОСО, продолжили более мощные структуры. Решением мэрии в центральной префектуре была создана КРТ — Корпорация развития территории, повторяющая функции УКОСО и ставшая правопреемником Управления. Возглавил КРТ префект Музыкантский — давний любимец демократов и протеже Г. Попова… Впрочем, имевшие отношение к УКОСО вовсе не были обижены. Например, председатель Октябрьского исполкома стал президентом Московской товарной биржи.
Потом появилось знаменитое АО «Оргкомитет» (см. главу "Удавка для конкурентов"), где номенклатурной приватизацией занимался сам Лужков. Соблюдая формальные требования, Лужков официально покинул свой пост во главе «Оргкомитета», но не оставил «Оргкомитет» своей милостью и неофициальными рекомендациями. «Оргкомитет» по схеме УКОСО, продолжал торговать нежилым фондом Москвы.
А на общероссийском уровне опыт УКОСО переняло ближайшее окружение Б. Ельцина. Его уходящие в тень соратники неизменно получали в руки собственные фирмы, прикрытые государственным статусом. Так, бывший глава президентского аппарата Ю. Петров получил Государственную инвестиционную корпорацию и собственности на миллиард долларов (для использования в качестве залога иностранным инвесторам, страхующим их от политических рисков! — «РГ», 10.02.93), министр экономики Нечаев — Государственную финансовую компанию (для махинаций со льготными кредитами), министр внешнеэкономических связей П. Авен — «Альфа-банк». Попову дали Международный университет, Гайдару — свой Институт, Бурбулису — Центр «Стратегия»… Кстати, господину Петрову досталось здание на Мясницкой, 35, защищенное от всех форм разведки, ранее принадлежащее Минрадиопрому. Даже премьер Черномырдин, пытавшийся создать в этом здании радиоэлектронный центр России, вынужден был отступить ("Правда", 15.01.94).
Опыт Октябрьского района достоин отдельного исследования. И такое исследование было сделано депутатом Октябрьского райсовета Ю. Мареничем (именно по материалам его публикаций написана эта глава). В конце 1991 г. вышла его брошюра, изданная мизерным тиражом на ксероксе. Она называлась "Распродажа Москвы или развитие методов "червонных валетов" ("червонные валеты" — удачливая группа аферистов в предреволюционной России — не ведала, что ее опыт станет отправной точкой для российской демократии). Потом была целая серия статей в разных изданиях, участие в судебных процессах, отчаянная борьба на сессиях Октябрьского райсовета, участие в издании книги "Московский спрут"…
Судьба Ю. Маренича трагична. Борьба с коррупцией в Октябрьском районе не остановила всероссийскую криминальную революцию, которая в конце концов не оставила никаких надежд на возвращение Октябрьского района москвичам. Ю Маренич умер вскоре после октябрьского переворота 1993 г. Тогда же исчез навсегда и Октябрьский район.
Ледоколом криминальной революции эксперимент в Октябрьском районе Москвы взломал всю экономическую систему и социальный уклад. Номенклатура увидела: вот как надо разворачиваться! Впереди были светлые дали капитализма…
Большая стройка московской мафии
На рождественском банкете московской мэрии в конце 1993 г. глава московского строительного комплекса В. Ресин чинной поступью проследовал мимо столов министров и банкиров прямо к столу Президента Ельцина и расцеловался с ним. Достоинство и уверенность, с которой было проделано это действие, подчеркивали: строители Москвы сделали для Ельцина более, чем кто-либо ("НЕГ", 12.04.94).
СТРОИТЕЛЬНЫЙ МОНСТР
Многие годы столичный строительный комплекс представлял собой громоздкую структуру, состоящую из пяти главков: четырех специализированных строительных монстров ("Главмосстрой", «Главмоспромстрой», «Главмосинжстрой», Главмосмонтажспецстрой") и одного производственного ("Главмосстройматериалы"). Главки делились на тресты, а те — на предприятия. Структура называлась Мосстройкомитет.
Экономические реформы превратили Мосстройкомитет в супермонополиста, прибравшего к рукам громадную собственность и планомерно превращающего эту собственность из муниципальной в частную. Город от этих превращений не получал ничего. Покрывал этот процесс «социально-близкий» строительным чиновникам Президент Ельцин, а текущую грязную работу по «прихватизации» делали замы начальника Мосстройкомитета.
В ходе начавшейся приватизации главки-монополии превращались в ассоциации-монополисты с ведущей ролью начальства, распоряжающегося государственной собственность, как своей. Заявки строительных предприятий на самостоятельную приватизацию игнорировались или пускались бюрократической машиной "по большому кругу" бесконечных согласований. А в это время контролирующий монополистов строительный министр московского правительства В. Ресин своей волей распределял между ними городской заказ, не позволяя конкуренции проникнуть в чрезвычайно прибыльную отрасль, гармонично организованную так называемой "строительной мафией".
Так, волей Лужкова в декабре 1991 г. все московские заводы-производители стройматериалов были объединены в холдинговую компанию «Промстройматериалы», подчиненную Мосстройкомитету. Весь сбыт был замкнут на административный аппарат, что привело к беспощадному подавлению всякого независимого от Мосстройкомитета строительства. Для независимого строительства просто не было ресурсов, землеотводов, да и серьезных заказчиков.
Из досье депутата Моссовета Г. С. Иванцова:
"Есть документы, которые подтверждают факт получения Мосстройкомитетом 70-миллиардного низкопроцентного кредита Центробанка, который не был внесен в доходную часть муниципального бюджета. То есть использование кредита было выведено из-под общественного контроля.
Как показала предварительная проверка, кредит был предметом незаконной сделки между Лужковым и Ресиным, с одной стороны, и бывшим председателем ЦБР Г. Матюхиным и получившим вскоре пост начальника ГУ ЦБР по г. Москве К. Шором — с другой. (К. Б. Шор, как член Совета "Инновационного фонда мэрии Москвы", давно был в одной компании с членами Правительства Москвы.) С этими чиновниками Лужков расплатился натурой — шикарными квартирами в престижных домах.
Многомиллиардные кредитные вливания в обветшавший и крайне неэффективный хозяйственный организм переименованных в «ассоциации» московских строительных главков позволили "кнутом и пряником" удержать многие тысячи московских строительных предприятий от активных действий по выстраиванию между собой подлинно рыночных, договорных отношений. Эти шальные миллиарды — питательная среда для финансирования многих подставных коммерческих структур при аппаратах московских строительных главков-монополий."
Московские чиновники, независимо от занимаемых должностей, жили и живут с номенклатурными коммерсантами душа в душу. Стоило только появиться указу Президента об обязательном преобразовании закрытых акционерных обществ с долей в уставном капитале госсобственности более 50 % в открытые акционерные общества, как Лужков выпускает распоряжение о передаче 10 % акций АО «Моспромстрой» и уменьшении доли Правительства Москвы в АО до 41 %, а 25 млн. рублей за выкупленный пай поступают во внебюджетный фонд, которым сам Лужков распоряжается по своему усмотрению ("Куранты", 30.07.92).