Либералам уже не помогает ни доминирование в Думе, ни причастность к правительственным структурам, ни контроль за президентским окружением, ни любящие их средства массовой информации.
Что-то сломалось и в говорящем органчике верховного божка демократии. В качестве непонятного обломка прежнего официального языка пропаганды в ответ на решение Госдумы об амнистии изо рта Б.Ельцина вывалилось: "Считал и считаю, что здесь были допущены нарушения Конституции, закона и норм нравственности". Это после расстрела парламента и всероссийской разрухи, подсунутых вместо декларируемой на любых выборах социальной защиты? Не все смогли играть в этот абсурд. И первый подвел "всенародно избранного", а с ним и либеральную номенклатуру верный прокурор Казанник. Потом разочарования пошли потоком.
Разочаровал Ричард Никсон, перепутавший Президента Всея Руси с парламентским клоуном. Разочаровали выборы в Крыму и Молдове. Огорчили вцепившиеся друг другу в глотку Чубайс с Лужковым. Опечалило всеобщее равнодушие к эпохальному посланию Президента к Федеральному Собранию. Уже Г. Попов начал поругивать (пока еще слегка) своего бывшего патрона. Первого юриста среди соратников — С. Шахрая — пришлось снять с министерства. Так кто же победил в октябре, кто заставил проголосовать за новую Конституцию? Почему никому доверять нельзя? Кто, в конце концов, Президент в стране!? "Вы, Борис Николаевич!" — бодро отвечают лишь Ерин и Грачев, перепачканные кровью Второй октябрьской революции. Остальные стараются безмолвствовать вместе с народом.
Повысить свою выживаемость в политике либеральная номенклатура смогла лишь одним способом: объединением с криминальной средой. Для бывших «демократов» быстрый переход в новое качество был вполне понятен. Ведь собственно демократия целью политики последних лет вовсе не являлась. Лидеры «демократов» были опытными игроками в закулисных комбинациях КПСС и воспринимали энтузиазм населения по поводу новых для него идеологических построений лишь как способ добиться перераспределения власти. Вот и втолковывали людям, что демократия (политические свободы, законность, федерализм, парламентаризм, правовое государство и проч.) будто бы и есть наиболее эффективный механизм власти. А пока романтики делили призрак власти на выборах, сессиях и съездах, реальная власть и право собственности концентрировались в других местах.
К 1993 г. стратегия либеральной номенклатуры до того была развенчана, что даже наиболее умеренные политики начали понимать фальшивость убогого формализма демократических процедур, осознавать необходимость опоры на реальные интересы различных элитных групп и переходить в стан оппозиции. Оппозиция во главе с Верховным Советом смогла мобилизоваться для переигрывания «ельцинистов» в долговременном противостоянии: поставить на поток работу своих средств массовой информации, заручиться поддержкой региональных элит, промышленного лобби. Еще немного и сложился бы блок национальной номенклатуры и радикальной оппозиции. Но времени на доведение до логического результата всех этих мероприятий не хватило.
Лидеры либеральной номенклатуры, почувствовавшие, что почва ускользает у них из-под ног, инсценировали государственный переворот, в результате которого полярные политические силы аннигилировали, оставив после себя пустыню. Все время потрясая кулаками и обещая лечь костьми во имя торжества Конституции, оппозиция оказалась совершенно неприспособленной к скоротечной силовой схватке. Имея почти все, она почти все и потеряла. Все эти фронты, народные собрания, движения — все пошло прахом. Началась спонтанная трансформация политической среды.
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ИМПОТЕНЦИЯ НОМЕНКЛАТУРЫ
Вырождение коммунистической идеологии к началу Перестройки было более чем очевидным. Громадные усилия пропагандистского механизма сводились на нет каким-нибудь смешком лукавого юмориста или жалкой диссидентской листовкой. Механизм с тех пор был на время остановлен, а потом запущен в противоположную сторону. Этим удалось нейтрализовать юмористов и диссидентов (они как бы стали способствовать идеологической работе среди населения), но побороть импотенцию не удалось — ведь у пропагандистского станка стояли почти те же самые люди (например, те же А. Яковлев и Г. Попов).
Нелепости фасадной демократии, шабаш либеральной творческой мысли и идеологическая импотенция власти только на первый взгляд выглядят как совершенно бессмысленное и никому не нужное разрушение. Стремительное обветшание российской демократии — следствие ее полной бесхозности. Своим архитекторам, желавшим делать историю, она опротивела даже быстрее, чем большинству граждан.
Идеологическая импотенция вызвала закономерный процесс деградации политического фасада — депутатского корпуса. От самостоятельно мыслящих в рамках программы КПСС академиков в парламенте СССР мы перешли к самостоятельно мыслящим без всякой системы мэнээсам, а теперь и вовсе — к канцелярским работникам, свободным ото всяких мыслей. Пока активная часть населения была озабочена своим участием в этом процессе, номенклатура решала свои закулисные проблемы.
Смысл кратковременного введения и последующего разрушения демократии был в том, чтобы в сжатые сроки перераспределить собственность и права на прибавочный продукт. Власть была превращена в товар и те, кто удачно реализовал личный бизнес-план, смогли снова купить себе власть. Сырьевики придушили всесильный ВПК, повязанная с Западом часть номенклатуры легализовала и укрупнила масштабы своих экономических операций, криминальная среда реализовала свой план "кто был ничем, тот станет всем".
Стоит ли удивляться, что Запад, втащивший Россию на поле своих ценностей и своего мировоззрения, так интенсивно поддерживал "курс реформ" и так равнодушно воспринял расстрел Белого Дома? Вывоз капитала из России за время "радикальных реформ", только по официальным данным, составил 1 млрд. долларов в месяц. Сырье хлынуло из пораженной кризисом России с такой силой, что существенно понизило цены мирового рынка. Наконец, исчез серьезный военный противник. За это стоило заплатить те миллиарды долларов, которые шли (и до сих пор идут) в кассу ЦРУ специально на нужды идеологической войны.
Так сомкнулись интересы некоторых внутренних номенклатурных советских элит, криминальных кланов, либеральной интеллигенции и внешних антисоветских интересов. Но теперь наступает время, когда дружба дружбой, а табачок — врозь. Если России суждено продолжать свой исторический путь, то либеральный фасад еще может немного постоять, но жить придется уже под другой крышей. И главное — без либералов. Они мечтали о российском Пиночете, и Пиночет пришел. С убогой идеологией и готовностью пролить кровь.
РЕСУРСЫ ДЕЕСПОСОБНОСТИ
Перетряска элит произошла, фасад власти в значительной степени очистился от романтической лепнины. Пора приспосабливать все здание для нормальной жизни.
Да вот беда, приходится пройти через период, в который решится вопрос, кому и как сидеть, за какие ниточки и каких марионеток водить. Это период политического абсурда. Кто-то "делает бабки" на ваучерах и лозунгах приватизации. Кто-то, настаивая на "государственных интересах", отжимает последние соки из промышленных монстров эпохи исторического материализма. И кандидатов в президенты наплодилось — ну просто тьма. Да еще каждый свою партию создал, будто гражданам было просто разобраться в месиве уже имеющихся. Тем временем, по городам и весям начался предупредительный отстрел несговорчивых, а мафиозные кланы начали серьезно вооружаться.
В этих условиях руководство крупных госпредприятий, а также т. н. малый и средний бизнес погоды не делают. Их объедают со всех сторон поднаторевшие в силовом отстаивании своих интересов крепкие спайкой банды банкиров и рэкетиров. Напрасно кто-то надеется на то, что "красные бароны" ВПК и ТЭК когда-нибудь "воспрянут ото сна", а суетливые крохоборы создадут свою несгибаемую партию. Без национальной интеллигенции, которая сегодня еще не востребована, им дорога одна — к вчерашним паханам, ставшим сегодняшними акулами мафии.
В отличие от разрушительных либеральных реформ свирепая борьба кланов по поводу власти — дело вполне конструктивное. Участники межклановой борьбы, в отличие от наивных политиков, хотя бы свои шкурные интересы осознают и, тем самым, способствуют созданию национальной номенклатуры. Силовое «взаимовычитание» лишь отслаивает наиболее жизнеспособное ядро, которое и останется главным ресурсом нации. Всплыв в легальный элитный слой, мафиози самого разного профиля, так или иначе, вынуждены будут поддерживать стабильность общества и приобрести все атрибуты внешней респектабельности. Если они снова не начнут игру с либералами, то вполне способны будут сформировать национальную номенклатуру.