— «Гавайи», немедленно погасите ходовые, повторяю, немедленно погасите ходовые, у вас за кормой рудовоз.
Молчание, видимо, уже ушли в походный режим, доступа к флотским кодам у Рауля, разумеется, не было.
Какого лысого они творят…
Транспондеры!
— Риоха, тут беда, «Гавайи» не видят рудовоз и вот-вот спалят его прямо у меня в горловине.
В ответ раздался забористый поток агрессии, но Рауль не стал дослушивать.
— Попробуй пробиться через флотских, вдолби им, что прямо за «Эрингри» в канале застряла баржа с некондиционными транспондерами. Пусть, тьма их задери, что-нибудь предпримут!
Так. Даже если они сейчас начнут обратное маневрирование, при их массе покоя это ещё секунд двадцать минимум, да погасить ходовые — это долгая история. Плохо, всё плохо, братцы.
Между тем в рубке рудовоза уже начали попытки самостоятельно предпринять меры по уходу — ускориться, а что им ещё могло прийти в голову. Ну нет, так вы просто разобьётесь и все дела.
Не слушая гневные вопли на том конце, Рауль решительно отобрал у них обратно управление. Вы меня потом ещё поблагодарите. Если будет, конечно, кому благодарить.
Потому что если флотские не сообразят предпринять какие-нибудь действительно экстренные меры, то шанс у баржи всего один — прорываться поперёк канала. И тут упавшая мощность направляющих только на руку — не рассчитаны они на такие громадины, а значит, стенку канала всегда можно банально продавить, и чем медленнее и нежнее, тем лучше.
Рудовоз послушно сменил вектор тяги, по касательной врубившись в границу канала.
Завыли сирены, обзорные сектора разом погасли, мучительно пытаясь скомпенсировать яркий фонтан брызнувшего во все стороны черенковского излучения.[85]
Факел флотского крафта, кажется, начал понемногу замедляться, но Раулю уже некогда было его разглядывать, он всматривался сейчас лишь в индикаторы напряжённости внешних полей рудовоза. Они быстро ползли к красной черте, за которой начнётся неминуемое схлопывание.
Ну же!
Нос лихтера с рокотом натянутой басовой струны уже продирался на свободу по ту сторону стенки канала, когда треклятый флотский факел вдруг вспыхнул ярче и уверенно начал набирать ход, будто решив для себя, что рудовоз уже не спасти и больше не отвлекаясь на такую малость как шестнадцать человеческих жизней на борту. И, вполне возможно, имел на то все основания.
Рауль с тоской обернулся на оперативное поле. Флот экстренно уходил и, судя по радианту, это были вовсе не Ворота Танно.
Ладно, парни, сказать спасибо вы мне уже не сможете.
Не нужно быть опытным оператором, чтобы догадаться, каков единственный шанс для экипажа пузатой гражданской лохани, которую вот-вот начнёт потрошить факел флотского крафта. Врубить полный удельный импульс и попытаться успеть пройти горловину до того, как накроет. Пропустив баржу, стенка остановит факел, её для этого и проектировали.
Отличный план. Он обязательно сработает.
И от выхлопа баржи даже в режиме форсажа, в свою очередь, почти никто не пострадает.
Один незначительный выступ, так не вовремя оголённый дежурными энергетиками, борющимися сейчас за стабильность основных силовых конструкций.
Башня внешней диспетчерской, той самой, в которой сейчас была замурована капсула Рауля.
Она, к несчастью, сейчас находилась прямо на оси ходовых злополучного рудовоза.
И даже её можно было бы попытаться сохранить, но это лишние пять секунд на манёвр. У парней столько в запасе не было.
Что ж. Простой выбор, шестнадцать человек или один. Стечение обстоятельств, не более того. Решение было принято мгновенно.
Пока генераторы «Тэ шесть сотен три» выходили на режим форсажа, Рауль успел бросить последний взгляд на Галактику, погасив остальные скины гемисферы. Когда ещё подобное себе позволишь.
Кажется, в то последнее мгновение он ничего не почувствовал.
Квестор[86] всю первую половину суток нормализованного бортового времени провёл на ногах. Всякий, кто знал квестора лично, мог подтвердить, это заезженное выражение в его случае должно было воспринимать буквально — поскольку гравигенная секция «Принсепса» в этом рейсе не была задействована даже на треть, и стабильность гасителей была надлежащим образом гарантирована, возлежать в капсуле представлялось для квестора попросту чем-то неприличным, ему претило заниматься любыми делами — будь то неотложные переговоры или занятия научными изысканиями — физически не попирая отведённую ему случаем твердь.
85
Черенковское излучение — излучение, испускаемое заряженной частицей, которая движется со скоростью, превышающей скорость распространения света в этой среде. Характерное голубое гало в водных бассейнах вокруг радиоактивных сборок — частное проявление черенковского излучения.
86
Квестор, ликтор и тд. — здесь и далее использованы некоторые гражданские должности Древнего Рима.