– Но как же…
– Правительство никто не поддерживает, – перебил его министр-председатель с горечью в голосе.– Московское совещание меня в этом убедило. У Временного правительства нет опоры. Опереться не на кого. Это вы, Борис Викторович, подсунули мне этого Корнилова. Теперь он уверовал в свою силу и шантажирует правительство. Это ваша ошибка, Борис Викторович, ваша. Проще всего подать в отставку, так сказать, сигануть в кусты, как у нас в народе говорят. А вот исправить её – это сложней. Положение надо исправлять.
– Я готов продолжать работу, Александр Фёдорович, но требую полного доверия не только к себе, но и к моим людям.
– Филоненко? Бог с ним, пусть остаётся, – устало махнул рукой министр-председатель.
– А наши с вами расхождения по поводу наведения порядка? Вы обвинили меня в попытке узурпировать власть!
– Вас это обидело?
– В некотором роде.
– Забудьте. На меня нельзя обижаться. Я умер там, на совещании в Москве. Я уже никого не смогу оскорбить и меня уже ни кто и ни что не может оскорбить.
В этот же день состоялось заседание Временного правительства. В Казани 15 августа произошёл пожар на пороховом складе. Имелись человеческие жертвы и уничтожено огромное количество боеприпасов и вооружения. Савинкову поручили разобраться в этом на предмет вражеской диверсии. И ещё Савинков зачитал телеграмму от генерала Корнилова, где он требовал, наконец, начинать применять меры по наведению дисциплины в армии. Керенский не возражал: пора наводить дисциплину в армии и не только.
После Московского совещания министр-председатель был тихим и задумчивым. Его охватывало отчаянье за неудачи последнего времени. Но это скоро пройдёт, верило его окружение, и он опять будет готов к борьбе.
За два дня перед падением Риги Керенскому от Корнилова пришла телеграмма: «По имеющимся данным противник готовит десантную операцию по захвату архипелага Моозунд и побережья Финляндии. Предлагаю объединить Северный фронт, Балтийский флот и части петроградского гарнизона в Особую армию и подчинить её непосредственно верховному командованию».
Керенский вызвал Савинкова, ознакомил с телеграммой.
– Езжайте в Ставку, Борис Викторович, – сказал Керенский. – По существу я не возражаю, против предложения генерала, но собственно Петроград должен быть выведен из состава объединения. Всё-таки это не прифронтовой город. И, главное, неизвестно как к этому отнесётся Петроградский Совет.
– А если сведения о выступлении большевиков правдивы? А нам не чем им ответить.
– Можно ввести в городе военное положение. И попросить Корнилова направить сюда кавалерийский корпус. Он уже вывел два корпуса с Румынского фронта и расквартировал в Великих Луках и Невеле, – Керенский усмехнулся. – Только не Кавказскую туземную дивизию и во главе корпуса не ставить генерала Крымова. Кстати о Крымове. Организация «Союз офицеров» должна быть выведена из Могилёва.
– Как?
– Как угодно. На то ваша воля, Борис Викторович. Я боюсь, что «Союз офицеров» подталкивает Корнилова к неосмотрительным действиям. Вы меня поняли.
– Понял.
Савинков намеревался немедленно выехать в Ставку, о чём уведомил главнокомандующего, но Корнилов возразил, что в связи с наступлением германцев на Ригу, не до заместителя военного министра. Поездку отложили до 23 августа.
И в этот день Савинков в сопровождении полковника Барановского прибыл в ставку Корнилова. Предварительная встреча состоялась с глазу на глаз.
– Опубликование ваших требований, проводимое через Временное правительство, – начал Савинков, – конечно, послужит толчком для выступления большевиков, если бы последние почему-либо задержались. Хотя в нашем распоряжении достаточно войск, но на них мы полностью рассчитывать не можем, тем более что еще неизвестно, как к новому закону отнесутся Советы рабочих и солдатских депутатов. Последние также могут оказаться против правительства, и тогда мы рассчитывать на войска не можем. Поэтому прошу вас отдать распоряжение, чтобы 3-й конный корпус был к концу августа подтянут к Петрограду и был предоставлен в распоряжение Временного правительства. В случае если кроме большевиков выступят и члены Советов рабочих и солдатских депутатов, нам придется действовать против них.
– Я, собственно этого и добивался, – сказал Корнилов.
– Да, и Керенский считает, что «Союз офицеров» не должен находиться при Ставке.
– Они мне не мешают.
– Но лучше будет, если он будет находиться в Москве.
– Да пожалуйста. Только не в этом дело. Я должен вам сказать, что Керенскому и Временному правительству я больше не верю. Во Временном правительстве состояли членами такие люди, как Чернов – министр земледелия, у которого, как вы говорили, есть друзья немцы. И такой министр внутренних дел, как эсер Авксентьев. Стать на путь твердой власти – единственный спасительный для страны – Временное правительство не в силах. За каждый шаг на этом пути приходится расплачиваться частью отечественной территории. Это – позор. Что касается Керенского, то он не только слаб и нерешителен, но и неискренен. Меня он незаслуженно оскорбил на Московском совещании…
– Сейчас, когда отечество в опасности, не до личных обид, Лавр Георгиевич. И строить козни за спиной Керенского я не намерен. Александр Фёдорович признанный вождь революции.
– Согласен с вами, Борис Викторович. Правительство должен возглавлять Керенский, но Керенский нерешителен. Он колеблется, он обещает, но не исполняет обещаний.
– Александр Фёдорович очень надеялся получить поддержку на Московском совещании. И не получил её, как вы знаете. Он очень расстроен. Это выбило его из седла. Но он соберётся, уверяю вас.
– Правительство надо менять. Там слишком много левых, включая самого Керенского. Он в своих решениях оглядывается на них, а это вредит делу.
– Вы хотите сказать, Лавр Георгиевич, что члены правительства слишком подвержены влиянию Совету рабочих и солдатских депутатов?
– Да. Советы не могут оборонять страну или, что ещё хуже, не хотят.
– Поменять их не так просто. У нас нынче демократия, – Савинков усмехнулся. – Но в будущем – почему нет?
Корнилов посмотрел на Савинкова и тяжело вздохнул.
– Я уверяю вас, Лавр Георгиевич, что Керенский в ближайшее время подпишет закон о мерах наведения порядка на фронте и в тылу. Я приложу к этому максимум усилий.
– Я вам верю, Борис Викторович, но я не верю в твёрдость Керенского.
План Савинкова медленно, но верно начинал претворяться в жизнь. Ни Корнилов, ни Керенский без него обойтись не смогут.
На вечернюю встречу Савинков пришёл с Филоненко, а рядом с Корниловым был генерал Лукомский.
Савинков ещё раз изложил просьбу Керенского и добавил:
– Александр Фёдорович просит не посылать Кавказскую туземную дивизию. Неловко поручать утверждение русской свободы кавказским горцам.
– Почему? Разве они, не подданные Российской империи? – удивился Корнилов. – Или Российской республики, не знаю, как Россия сейчас называется.