Львов прихватил листок с собой. Завойко проводил Львова на станцию. Прощаясь, Владимир Николаевич спросил:
– Василий Степанович, Корнилов точно гарантирует безопасность Керенскому.
– Ну как можно, любезный Владимир Николаевич, чего-то гарантировать?
– Но он же сказал!
– Да мало ли чего сказал Главнокомандующий! Он же не может контролировать каждый шаг Керенского. Выйдет из дома, а его убьют.
– Да кто его убьёт?
– Почём я знаю? Тот же Савинков! – Завойко явно издевался над недалёким Львовом.
Но Львов этого явно не замечал.
– Но это же ужасно! – в голосе Владимира Николаевича звучала тревога.
– Ничего ужасного. Такова жизнь!
– Так для чего же Корнилов зовёт Александра Фёдоровича к себе?
– Он его хочет спасти, да сможет ли?
В голове Львова всё перепуталось: «народ это сброд», «гарантирую безопасность», «кто-нибудь да убьёт». Как во всём этом разобраться?
9
Ни в Петрограде, ни в Могилёве не подозревали, какая опасность движется из Могилёва в Петроград. Всё шло, как обычно. Только у Лукомского закрались подозрения, и он спросил Корнилова:
– Почему Керенский на переговоры прислал Львова?
– Он порядочный человек.
– Да. И порядочный путаник. Всё это очень странно. Не затевает ли Керенский какую-нибудь пакость? Почему Савинков ничего не знал?
– Не надо быть таким мнительным, Александр Сергеевич. Савинков находился здесь в Ставке, у Керенского изменились обстоятельства и он послал Львова. Вот и всё.
В этот день, 25 августа, на основании постановления Временного правительства, Корнилов подписал приказ о создании Отдельной Петроградской армии.
Крымов встретил Добрынского. Они были знакомы.
– Перехожу в распоряжение военного министра, – сообщил Крымов. – Если послезавтра, большевики всё же выступят, отобью у них всякую охоту к бунту.
– А Совет рабочих и солдатских депутатов? – спросил Добрынский.
– О нём не знаю. Но если поддержат большевиков, я свой долг перед Родиной исполню.
В этот день в качестве главнокомандующего Отдельной Петроградской армии Крымов издал указ, где на территориях расположения армии объявлялось военное положение. На них вводился комендантский час, запрещались забастовки, митинги, собрания, населению предписывалось добровольно сдать имеющиеся у него оружие. Последний параграф указа гласил: « Предупреждаю всех, что на основании повеления Верховного главнокомандующего войска не будут стрелять в воздух»
Крымов выехал из Могилёва в полдень 26 августа.
Всё шло своим чередом, Завойко, Аладьин и полковник Голицын обсуждали военную диктатуру и приезд в Могилёв Керенского, Корнилов работал над бумагами и никто не знал, что этим вечером Керенский назначил Львову аудиенцию.
Керенский встретил Львова вопросом:
– Вы всё по тому же делу?
– Не совсем. Я к вам от Корнилова с предложением.
– Да? Интересно. И с каким?
– Вам грозит опасность, Александр Фёдорович. Смертельная опасность. В ближайшие дни ожидается выступление большевиков. Они вас убьют, Александр Фёдорович! Единственное спасение, это передать всю полноту власти в руки Корнилова. В его правительстве вы получите пост министра юстиции. И вам срочно надо выехать в Ставку. Только там Корнилов вам гарантирует безопасность.
На лице Керенского выразилось безграничное удивление:
– Вы шутите, Владимир Николаевич?
– Нет, что вы! Это единственный выход, что бы спасти вашу драгоценную жизнь, Александр Фёдорович. Вы нужны революции, вы нужны народу!
Керенский ходил по кабинету, в голове у него зрел коварный план: обвинить Корнилова в мятеже и самому стать диктатором. «Если всё получиться, – думал он, – то не надо будет ни на кого оглядываться. Потребовать себе исключительные полномочия, сформировать кабинет министров по своему усмотрению». У него зачесались ладони от предвкушения удачи.
– Владимир Николаевич, словам никто не верит. Слова летучи, как говорили древние. Если вы действительно от Корнилова, то напишите его требования на бумаге.
– Хорошо, – согласился Львов.
Он сел за стол, взял лист бумаги, обмакнул ручку в чернильницу и написал:
Генерал Корнилов предлагает:
1. Объявить г. Петроград на военном положении.
2. Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего.
3. Отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров вплоть до образования кабинета Верховным главнокомандующим.
В. Львов. Петроград. Август 26-го дня 1917.
Львов передал листок со словами:
– В Ставке считают очень важным передать власть от Временного правительства легально. И что ж? Вы туда поедите?
Керенский пробежал листок глазами. «Да, жидковато», – подумал, а вслух сказал:
– Нет, конечно! Неужели вы серьёзно полагаете, что я смогу быть министром юстиции у Корнилова?
Керенский спрятал листок в карман.
– И правильно, Александр Фёдорович, – почему-то обрадовался Львов. – А вдруг вас там убьют?
Керенский посмотрел на Львова, усмехнулся и сказал, размахивая указательным пальцем:
– Сегодня в восемь на Мойке, в особняке военного министра. Жду.
Такое же предложение чуть позже получил и личный друг Керенского бывший заместитель министра внутренних дел при первом Временном правительстве Василий Вырубов. Но после Керенский передумал и явился в дом на Мойке раньше Львова и Вырубова. Там стоял телеграфный аппарат, позволяющий передавать и, главное, принимать сообщения буквами на длинной бумажной ленте.
Керенский никого дожидаться и не собирался. Он приказал телеграфистам связаться со Ставкой.
– Здравствуйте. У аппарата Керенский и Львов, – приказал передать министр-председатель, хотя никого рядом с ним не было. – Ждём генерала Корнилова.
– Здравия желаю. У аппарата Корнилов.
Что соответствовало действительности.
– Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем.
– Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мной Владимиру Николаевичу, с просьбой доложить Вам, я вновь заявляю, что события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок.
– Я, Владимир Николаевич, Вас спрашиваю: то определенное решение нужно исполнить, о котором Вы просили известить меня Александра Федоровича только совершенно лично, без этого подтверждения лично от Вас Александр Федорович колеблется мне вполне доверить.