И в полдень Керенскому ушла телеграмма за подписью Лукомского.
«Товарищу Керенскому. Остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно и это поведет лишь к гражданской войне, окончательному разложению армии и позорному сепаратному миру, следствием коего, конечно, не будет закрепление завоеваний революции. Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала. Я лично не могу принять на себя ответственность за армию, хотя бы на короткое время, и не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова, ибо за этим последует взрыв в армии, который погубит Россию»
В это время в Петрограде, в этот тихий предосенний воскресный день в Зимнем дворце Керенский собрал частное собрание из бывших министров. Керенский прочитал свой текст обращения к населению. Не выспавшиеся бывшие министры слушали его в пол уха. Как обычно: много воды и никакой конкретики.
– В обращении не ясно за что отправлен в отставку генерал Корнилов, – сказал бывший министр финансов Некрасов.
– За мятеж и попытку свержения правительства, – ответил Керенский, – есть доказательства.
– Доказательства не убедительные, – возразил бывший министр юстиции Зарудный. – Но это ваше дело. Мы это подписывать всё равно не будем.
– Почему? – удивился Керенский.
– Мы же все в отставке, – напомнил Зарудный.
– Но я же просил вас пока исполнять свои обязанности, – не унимался Керенский.
– А мы и исполняем, – ответил Зарудный, – но подписывать такие бумаги не в нашей компетенции.
Все бывшие министры с ним согласились, и Керенскому пришлось покориться.
– Мы считаем, – сказал Терещенко, – что вам, Александр Фёдорович, надо всё же связаться со Ставкой. Может быть, вы всё не так поняли.
– Я с этим тёмным неграмотным казаком, наполовину киргизом, говорить, не намерен! – гордо заявил Керенский.
Керенский понял, что его гениальный план единоличного захвата власти рушиться на глазах: его никто не поддерживает.
– Хорошо, – согласился Терещенко, – пошлите к Корнилову Савинкова. Вы его ещё не уволили?
– Нет. Хорошо пошлю.
Савинков уехал в Могилёв. Собрание прервали.
В Могилёве Савинков сходу стал обвинять Корнилова в мятеже.
– Вы, Лавр Георгиевич, обещали мне поддержать меня и Керенского. А сами затеяли мятеж! И, говорят, намерены были нас списать в расход.
– Вы та в Петрограде грибов, что ли поганых объелись? Эта странная телеграмма от Керенского. Что происходит?
– Это я должен спросить: «Что происходит?» Зачем вы хотите сместить Александра Фёдоровича?
– Борис Викторович, я полный генерал, генерал от инфантерии, я умею только воевать и воевать не плохо, – в голосе Корнилова зазвучали железные нотки. – А вот управлять государством я не умею. Я не мыслю себе управление Россией без вас и Керенского. Подавить восстание большевиков я смогу. Я приказал расстрелять сотню дезертиров и выставить их труппы вдоль дороги и дезертирство в армии значительно сократилось. Но управлять государством… Я вновь повторяю, что мне интересы моей Родины, сохранение мощи армии дороже всего. Свою любовь к Родине я доказал много раз, рискуя собственной жизнью, и ни вам, ни остальным министрам правительства не приходится напоминать мне о долге перед Родиной. Решение о моей отставке, я уверен, навязана Александру Фёдоровичу изменниками и предателями Родины. Принять её, это как бежать с поля боя, самому стать дезертиром. Это позор! В полном сознании своей ответственности перед страной, перед историей и перед своей совестью, я твердо заявляю, что в грозный час, переживаемый нашей Родиной, я со своего поста не уйду.
Савинков как-то сразу успокоился, обмяк:
– Да, я думаю, всё происходящее это недоразумение и большая ошибка.
Савинков вместе с Филоненко вернулся в Петроград. В Зимнем дворце первого, кого он встретил, был бывший министр финансов Некрасов.
– Всё в порядке, Николай Виссарионович, – сказал ему, улыбаясь, Савинков. – Корнилов никакого мятежа не поднимал.
– Поздно, Борис Викторович.
– Что поздно? – не понял Савинков.
– Всё поздно, – сказал Некрасов и протянул свежий, пахнущий типографской краской листок газеты «Известия».
Радиограмма А.Ф. Керенского с обращением к народу. 27 августа 1917 года
От министра-председателя.
26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы Владимира Николаевича Львова с требованием передачи Временным правительством генералу Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им, по личному усмотрению, будет составлено новое правительство для управления страной.
Усматривая в предъявлении этого требования, обращённого в моём лице к Временному правительству, желание некоторых кругов русского общества воспользоваться тяжёлым положением государства для установления в стране государственного порядка, противоречащего завоеваниям революции, Временное правительство признало необходимым для меня принят скорый и решительные меры, дабы в корне пресечь все попытки посягнуть на верховную власть в государстве, на завоёванные революцией права граждан. Все необходимые меры к охране свободы и порядка в стране мною принимаются и о таковых мерах население своевременно будет поставлено в известность.
Вместе с тем приказываю:
1) Генералу Корнилову сдать должность Верховного главнокомандующего.
2) Объявить город Петроград и петроградский уезд на военном положении, распространив на него действие правил о местностях, объявленных состоящими на военном положении…
Призываю всех граждан к полному спокойствию и сохранению порядка, необходимого для спасения родины. Всех чинов армии и флота призываю к самоотверженному и спокойному исполнению своего долга – защиты родины от врага внешнего!
Министр-председатель, военный и морской министр А.Ф. Керенский.
Известия. 1917. 28 августа
Савинков ворвался в кабинет Керенского, размахивая газетой:
– Что это значить, Александр Фёдорович? Никакого мятежа нет!
– Это не важно, Борис Викторович. Я взял ответственность за судьбу России на себя.
– Но Корнилов не мыслит управлять Россией без меня и, главное, без вас, Александр Фёдорович!
– И, тем не менее, его войска идут на Петроград, – голос Керенского звучал холодно и безразлично.– Я разослал телеграммы, предписывающие любым путём задержать продвижение «корниловцев» к Петрограду. Вы со мной, Борис Викторович? Если со мной, то я прошу вас принять назначение военным генерал-губернатором Петрограда.
Все наполеоновские планы Савинкова рухнули в одночасье. Но теперь главное остаться у власти, рядом с властью, а там видно будет. Он согласился.
А опереться министру-председателю по-прежнему было не на кого. К нему в Зимний дворец явилась делегация от Союза казачьих войск с предложением стать посредниками в деле примирения его и Корнилова. С такими же предложениями высказались послы Англии, Италии и Франции. Ответ у Керенского был один: категорическое «нет».