По крайней мере, пока. Но Тод несомненно попытается посредством ребенка воздействовать на отца, и нельзя предсказать, к чему это может привести в дальнейшем. Так подумал Мартин, но вслух он сказал иное:
- Я могу ходить где угодно, или будут ограничения?
- Узнаешь, - ухмыльнулся Тод и вышел.
Когда Мартину сняли кандалы, ему объяснили: к "штабу" не подходить, с наступлением темноты быть в лагере, на завтрак, обед, ужин не опаздывать.
- Спать будешь, где и раньше.
Весь остаток дня Мартин потратил на то, чтобы свидеться с сынишкой. Напрасно, мальчика караулили крепко. Мартин слышал его голосок, убедился, что над ребенком не измудряются, но подать о себе знать возможности не нашел. Когда стемнело, его снова приковали. Мартин провел бессонную ночь, и ночь эта прошла для него не без пользы.
Во-первых, он убедился, что его боятся. Во-вторых, что совершенно незачем ходить кругами возле "штаба" и "казарм". Потому что Тод либо в самом деле не собирается причинять зла малышу, либо все равно причинит, независимо от поведения отца.
Существовал еще и третий вариант: сейчас не собирается, но в результате все равно причинит. И вот этот вариант беспокоил Мартина больше всего.
В самом деле, Тод освободил его руки (хотя бы на день), потому что намеревается как-то Мартина использовать. Но как именно? Существуют вещи, которые Мартин делал бы без всякого давления - и это несомненно так, ведь кормил же он пять лет Солнечный и весь район, не взирая ни на какие препятствия и хлопоты.
С другой стороны, существовали запреты, переступать которые было нельзя. Законы могучих вырабатывались и проверялись несколькими поколениями людей, ума которым было не занимать.
Мартина волновало вовсе не то, что его чего-то лишат. ("хоть бы сейчас лишили, вот хорошо бы было"). Ниночка правильно удивлялась: зачем ему с его способностями хирурга, трудолюбием и знаниями еще какой-то Дар?
Но что было делать? Что делать?
<p>
</p>
<p>
Мартин решается</p>
Итак, вовсе не страх потерять могущество заставил Мартина провести бессонную ночь. И даже не моральные соображения, хотя уже одна мысль о том, что его могут принудить принять участие в противозаконных деяниях, способна была вызвать у Мартина нервный стресс. И тем более не глупая гордыня превратиться из начальника в раба: статус пленника снимал ограничения, налагаемые свободой.
Но недаром же вторым по главенству законом могучих шел закон "Не подумав о последствиях..." Думать об этих самых последствиях своих поступков на Катрене приучали с детства. Вот и сейчас перед мысленным взором Мартина четко развертывалась перспектива его и Элькиного будущего, и перспектива эта никому бы на его месте не понравилась.
Мартин рассуждал так.
"Если на меня начнут давить с помощью ребенка, это в любом случае рано или поздно кончится для него плачевно. Мое "нет" вызовет исполнение угрозы, мое "да" покажет мою слабину и подготовит почву для новых притязаний.
Простые люди не знают, что могучие могут далеко не все, и объяснять им это бесполезно. Следовательно, однажды поступит заказ, который я выполнить не смогу.
Это значит, что сколько бы я не угождал бандитам, чего бы я ни делал, удар по моему ребенку будет нанесен раньше или позже.
Отсюда вывод: на разные гадости соглашаться нельзя. Тода следует убедить, что убийцей я ни ради кого не стану, а во всем остальном помогу и без угроз.
Но как убедить Тода?"
Утром Мартина снова выпустили. Он разыскал главаря банды и сказал:
- Зачем вы привезли ребенка? Я мог бы дать слово не причинять вам вреда.
- Твое слово? - изумился Тод. - Кто в наше время верит словам?
Мартин понял: вероломный человек, каким был Тод, не способен полагаться на обещания других. И еще: договариваться с Тодом бесполезно. Нужно искать иной выход.
Он думал день, думал другой. Планы побега возникали и отметались один за другим. Все они были либо ненадежны, либо ставили под угрозу жизни и здоровье других людей. И в конце-концов Мартин решил о побеге пока не думать, а подойти к решению проблемы с другой стороны.
В самом деле, почему их не ищут? Может, думают, что они ушли добровольно? Или просто не знают, где искать? Короче, надо дать о себе знать, попросить о помощи. Но каким образом?
Барьер, Эх, если бы не барьер...
Прогулки в сторону барьера не возбранялись. Утром, когда Мартина выпустили, он чуть ли не бегом отправился в искомом направлении. Он решил испытать барьер на проницаемость мыслей. Добравшись до энергетического препятствия, он оглядел окрестности. Никто за ним не шел, наблюдателей не было.
"Игру в розовые шарики начинай!" - скомандовал он сам себе.
"Раз," - на белом нетронутом снегу за барьером возникло розовое круглое пятнышко.
"Два," - рядом очутилось два синих.
"Три!" - еще три желтых.
Воровато оглянувшись, Мартин накрыл шарики снегом и вернулся в лагерь. Пока ветер не переменится, делать здесь больше было нечего. Ветер дул со стороны энергетического барьера, и запускать зонды сейчас смысла не имело. Да и само сообщение следовало хорошенько подготовить.