— Доверять в данной обстановке, в том числе и тебе Иван, глупо и безалаберно. Дело расследуется и, надеюсь, виновный отыщется. Твои заверения я к сведению приму и до императрицы донесу. Прости, занят сильно.
Мы распрощались, я осторожно положил трубку на рычаги телефонного аппарата, боясь, что если дам выход эмоциям, то разнесу приемную к чертям собачьим. Блин! Он мне не поверил! Если Еремеев сделал такое заключение, то про Вениамина Николаевича и говорить не приходится, ротмистр первым меня арестовать пожелает. Опять-таки, советники императрицы будут ей в уши дуть различные небылицы и всячески меня очернять.
— Барышня, — сняв трубку, обратился к телефонистке, — соедините со штабом генерала Гастева.
Иван Матвеевич оказался у себя, дал ему указания привести наши войска в повышенную боевую готовность. Провокаций со стороны имперских войск следует ждать в любой момент. Строго-настрого запретил первыми применять оружие или пытаться атаковать, только защита.
— Иван Макарович, я чего-то не понимаю, — озадачился Гастев, — мы в данном деле пострадавшая сторона. Так с чего бы на нас нападать?
В двух словах обрисовал ему ситуацию и попросил дождаться в штабе, куда сразу после допроса нападавших решил направиться. Иван Матвеевич долго в трубку матерился, узнав о покушении на императрицу. Это я ему еще не стал говорить о наших золотых монетах, которые отыскали у устроивших покушение.
Хотел провести анализ событий, но слишком мало исходных данных, а, как говорит Картко, догадки в дело не вложить. Анзор еще куда-то запропастился! Неужели так сложно узнать, что происходит на границе? Начинать боевые действия в распутицу – глупо. Или мне что-то неизвестно о замыслах врага. Блин, опять вопросы к своему начальнику службы контрразведки и начальнику безопасности!
Прошел я в кабинет начальника сыска, настроение ниже плинтуса. А Глеб Сидорович все пытается арестованного разговорить, но у него это явно не получается.
— Смысл молчать? — встал я напротив парня, который устроил покушение.
— Вот-вот и я о том же, — поддакнул Картко. — Особенно когда открываются очень интересные моменты!
— Вы о чем? — обернулся я к начальнику сыска.
— А их банально подставили, — отмахнулся тот. — Не могу знать, что посулили и на что они купились, однако, их отправили на верную смерть. Зачем? Голову сломал, а ответа не нашел!
— Глеб Сидорович, с чего вы взяли, что их подставили? — задал я вопрос.
— У всех винтовок испорчен ударник бойка, — развел руками начальник сыска. — Эксперт заявил, что сделано это совсем недавно. Дальше, думаю, нет смысла объяснять логическую цепочку?
— Револьвер у стрелявшего был исправен, — задумчиво протянул я.
— И тем не менее, стрелок промахнулся, — продолжил Картко. — Судя по состоянию револьвера, то прицельное приспособление сбито, над целиком и мушкой кто-то потрудился, не забыв замаскировать свою работу.
— Поэтому-то так пули ложились, — протянул я. — Очень интересно, — обернулся к арестованному: — Говорить значит отказываешься? Неудобно признаваться, что отчизну продал?! Хрен с твоими убеждениями и отношениями лично ко мне, но ты, падла, от Родины отказался! Говори, кому продался за тридцать серебряников, как Иуда?!
Вытащил я наган и ткнул арестованного стволом в плечо.
— Ни рубля нам никто не давал! — резко поднял тот голову и посмотрел на меня с вызовом. — Угнетателей народа, деспотов и сатрапов мы всех уничтожим и народ освободим.
— Ба! Браво! Господин революционер! Наконец-то! — воскликнул я. — Значит твой красный бант не бутафория?
— Да, я вхожу в организацию: «Равенство и свобода»! — с вызовом ответил тот, подумал и добавил: — Сальков Владимир Васильевич, бывший подпоручик Великолуцкого 12-го пехотного полка.
— А позвольте полюбопытствовать, Владимир Васильевич, что это за организация такая? — задал вопрос начальник сыска. — Никогда не слышал о вашей «Равенство и свобода». Какие цели и идеи несете в массы?
— Уже из одного названия все ясно, — криво усмехнулся бывший подпоручик.
— Если мне не изменяет память, то подобный девиз использовался во времена Французской революции, — задумчиво протянул я. — Правда, там еще имелось слово – братство, которое твои организаторы решили не использовать. Думаю, посчитали, что все не могут являться братьями, а в особенности враги. Играя на чувствах неудовлетворенности и зависти вербуют глупцов, которые верят в высокие слова, а потом их на убой посылают.
— А в данном случае еще и подставили, — поддержал меня начальник сыска. — Что ж, господин или как у вас принято – товарищ Сальков, продолжайте свой рассказ. Иван Макарович, вас ведь что-то конкретное интересует?