Ага, мой конструктор явно расстроился, а вот профессор невозмутимо ставку поднял. Наблюдать со стороны забавно, как Портейг психологически давит на Теркешина. Генерал-майор последовал моему примеру и пасанул, а вот Василий ставку поднял и в итоге его три валета проиграли тройке тузов Портейга.
— Я на мели, — со вздохом объявил мой конструктор. — Господа, благодарю за игру. Иван Макарович, дозвольте завтра мне назначить прием, есть пара интересных идей.
— Хорошо, Василий Андреевич, жду вас в одиннадцать часов, — подумав, ответил я.
— Гм, ваше высокопревосходительство, — нахмурился Портейг, — вы, помнится, обещали посетить в это время лабораторию.
— Да? — потер я висок. — А когда мы об этом договаривались?
— Неделю назад, — напомнил профессор. — Вы еще Анне Максимовне повелели записать.
— Ладно, буду, — вздохнул я и посмотрел на генерального конструктора: — Василий Андреевич, давайте тогда в десять. Минут за сорок уложимся?
— Должны, — согласился тот.
— Кофейку с коньячком? — потерев ладони, предложил Гастев.
— Давайте, — подумав, кивнул я.
Странно, но владелица заведения еще не появилась, да и девочек своих, кроме певицы, не прислала. Обслуживают нас официанты и, судя по их выправке, то они работают не на данное заведение. У моего начальника безопасности выработался определенный пунктик. Будь его воля, то и в сортир бы меня сопровождала охрана. Стыдно кому признаться, что у охранителя Российской империи, пусть и бывшего, охрана из пяти человек. Понять-то Анзора можно, даже с чем-то согласен, что моя персона, как кость в горле у чиновников из столицы. Н-да, со многими мы разругались, и, как ни прискорбно, но императрица не на нашей стороне. Считает, что дробим империю на части. К сожалению, Ларионов и Еремеев имеют точно такую же точку зрения. Как только я добрался до Екатеринбурга, после подавления мятежа, то имел несколько телефонных переговоров и первой высказал претензию Ольге. На тот момент, уже знал наши потери, их оказалось не так много. Ожаровский с нашими людьми держали оборону, но когда израсходовали весь боезапас, то, как и обговаривали, сложили оружие. Войска императрицы, после первой попытки штурма приступили к осаде, и она принесла свои плоды, но вот только меня, из-за которого и заварилась вся каша, уже на месте не оказалось. Моих людей обезоружили и, как выразился Владимир Федорович, задержали до выяснения, предъявив в качестве обвинения – участие в мятеже. Разбирательства не затягивали, несколько раз все обыскали, перевернули каждую избу, осмотрели сараи и подполья, после чего, оставив наше оружие, ушли. Атаман казачьего войска имел несколько бесед с командирами имперских подразделений. Приказ об атаке и ликвидации мятежника Чуркова поступил из генерального штаба, за подписью одного из заместителей главнокомандующего. Личной подписи императрицы и ее печати никто не видел, телефонная и телеграфная связь со столицей отсутствовала. Тем не менее, данный факт я воспринял с недоверием, что и высказал Ольге Николаевне, когда связался с императрицей, после радостных объятий со своими друзьями и сестрой. Хотя, нет, вру, сперва выслушал доклады от Анзора и Гастева. Территория Сибири оказалась изолированной от остальной империи. Практически нет никакого сообщения, не приходят грузы, взаиморасчеты застопорились, а имперские войска находятся в повышенной боевой готовности, ждут приказа о подавлении властвования Чуркова-самозванца, так о обо мне говорят в армии императрицы. Попросил я тогда телефонистку соединить меня со столицей и, в частности, двором императрицы.
— Простите, Иван Макарович, вы вернулись? — осторожно спросила барышня, работающая на узле связи.
— Неужели считаете, что объявился кто-то другой и находится в резиденции наместника Урала? — усмехнулся я.
— Нет-нет! Что вы! Просто это так неожиданно и радость-то великая! — воскликнула та.
— И чему радоваться, позвольте полюбопытствовать? — хмыкнул я.
— Так нам теперича ничего не страшно! Вы же все проблемы разрешите! — ответила та.
— Гм, если каждый будет заниматься своим делом, то, да – все получится, — прозрачно намекнул я.
— Ой, простите, ваше высокопревосходительство! Минуту, — пролепетала та, а спустя десяток секунд, объявила: — Связь с императорским домом. У аппарата камердинер ее величества.
Какой-то чопорный слуга, узнав кто желает переговорить с императрицей потребовал доказательств, пробубнив:
— Звонят тута всякие, Ольгу Николаевну в расстройство вводят.
— Любезный, бумаг тебе показать не могу, что-то личное говорить не собираюсь. Позови тогда ротмистра Ларионова или начальника охраны Еремеева, с ними переговорю, — заявил я, чувствуя, что начинаю закипать.