И вот наконец на горизонте, возле низких холмов мелькнула фигурка гонца. Гальба мог бы поклясться, что заранее может сказать, сколько раз он услышит стук конских копыт, прежде чем гонец окажется у ворот крепости, — так же, как всегда мог заранее сказать, сколько шагов осталось караулу до того, как повернуть. Слабый стук подков грохотом отдавался в его ушах, отсчитывая минуты, и, невольно приноравливаясь к нему, Гальба вновь заметался от башни к башне.
Вздымаясь над землей, словно живое воплощение могущества и власти Римской империи, Вал преграждал путь обитавшим на севере племенам варваров. Он подавлял. Адрианов вал тянулся вдоль горного хребта, отделявшего Британию от еще более дикой Каледонии, и уходил за горизонт, так далеко, что, казалось, ему нет и не будет конца — на восемьдесят римских миль. Это была не просто крепость — это была печать Рима. Вся местность на подступах к Валу была очищена от леса и сейчас представляла собой пустыню, где ничто не могло помешать полету стрелы или выстрелу из катапульты. Вдоль Вала у самого его основания тянулся ров глубиной десять футов. Сам же Вал был настолько широк, что по нему свободно могла бы ехать и колесница, а высота его превышала три человеческих роста. Шестнадцать отдельных больших крепостей, шестьдесят пять фортов поменьше и сто шестьдесят сторожевых башен, с которых посылали сигналы по всей округе, тянулись вдоль него, словно бусины ожерелья. Грубо обтесанные камни, из которых он был сложен, густо обмазанные белой штукатуркой, в лучах солнца делали его похожим на выбеленную временем кость какого-то чудовища. А ночью, когда в каждой из сторожевых башен вспыхивали костры, Адрианов вал сверкал в темноте, словно сказочный дракон. Солдаты почти два с половиной века подряд чинили и укрепляли его, потому Адрианов вал в их глазах — это то, где было начало и конец всего.
К югу от Вала лежал цивилизованный мир. Сложенные из белого камня виллы таинственно мерцали в сумерках, словно раковины, — еще одно напоминание о Средиземноморье.
А на севере притаился мрак. Оттуда тянуло запахом крови и смерти. Там жили в грязи и поклонялись деревянным богам. Там творили свое черное дело друидские колдуны и ведьмы.
Великолепные возможности — особенно для честолюбивого человека.
Его собственная крепость, где стояла петрианская конница, словно орлиное гнездо, прилепилась к самой вершине горного хребта. К северу от нее тянулась топкая равнина, посреди которой тут и там торчали унылые, точно облысевшие от времени, холмы, а к югу — извивалась небольшая речушка и тянулась построенная римлянами дорога, по которой обычно подвозили съестные припасы. На западе и на востоке был только Вал. Форт, где размещался кавалерийский полк, казался таким же крепким и неприступным, как пень могучего столетнего дуба, — углы его каменных стен для пущей крепости были закруглены, отчего он как будто врастал в землю, а внутри стояли дощатые бараки, где размещались пять сотен людей и стойла для лошадей. У южной стены бастиона лепились хижины, где кишмя кишели люди — жены, шлюхи, их ублюдки, калеки, нищие, торговцы, воры, пивовары, пекари, священники, коновалы и лекари, звездочеты и предсказатели, менялы, — избавиться от них было невозможно. Цепкие, словно вши, они были так же неизбежны, как вечно моросивший дождь. Крохотные таверны, убогие домишки и хижины, где они жили, казавшиеся клетчатыми из-за мешанины красного кирпича и белой штукатурки, сбегали вниз к реке — жалкое подобие далекого Рима. Исходившее от этого места омерзительное зловоние, смешавшее в себе запахи нечистот, кожи и чеснока, чувствовалось уже за милю.
Знаменитый старый Адрианов вал имел репутацию страшного места. Бесконечные свирепые ветра, дувшие сразу с двух океанов, злобно завывали, словно банши[3] из кельтских легенд; ведьмы были столь же уродливы, сколь и страшны на вид, а оборванные торговцы бессовестны и нечисты на руку, как нигде больше. Жалованье вечно задерживалось, посылки и припасы постоянно пропадали по дороге либо просто раскрадывались, а посланные из Рима для расследования либо являлись с большим запозданием, либо не обладали практически никакой властью. И тем не менее год за годом, десятилетие за десятилетием, век за веком проклятый и проклинаемый всеми Адрианов вал продолжал стоять. Его построили в качестве сурового предупреждения варварам, и он до сих пор продолжал сдерживать их набеги.
3
Банши — ведьма-привидение, стоны и вопли которой предвещают смерть. У банши длинные распущенные волосы, серый плащ поверх зеленого платья, красные от слез глаза. Увидеть банши — к скорой смерти.