Они миновали мост Риальто. На канале жизнь била ключом: туда-сюда сновали маленькие лодчонки, величественные гондолы перевозили ошалелых от впечатлений туристов; на пристанях громко перекрикивались гондольеры, бросая скучающие полупрезрительные взгляды на пеструю толпу вокруг…
— Но какая роскошь! — неожиданно воскликнул Джордж. — Те, кто строил эти дворцы, были, наверное, миллиардерами!
Девушки же в молчаливом восторге взирали на шедевры Ренессанса и барокко этого удивительного города-музея.
— Как быстро! — вздохнула Флория, когда их путешествие подошло к концу. — Мне бы хотелось еще раз вернуться сюда… — Она быстро взглянула на Джорджа и тут же отвела глаза. Джуди без труда закончила за нее начатую фразу:
«…еще раз вернуться сюда… с тобой!». Воистину, Венеция — город влюбленных!
— А почему бы и нет? Когда-нибудь ты снова поплывешь по этому каналу… — мягко ответил Джордж.
— Вряд ли, — заметил Крис. — Винсент не из тех, кому нравится путешествовать… с женой.
Ресницы Флории дрогнули, и что-то заставило Джуди сказать:
— Когда мы с Крисом поедем сюда опять, то возьмем тебя с собой.
Она поймала на себе немного удивленный взгляд Криса и внутренне сжалась, готовясь к резкой отповеди. Но Крис промолчал, а губы его снова тронула загадочная полуулыбка.
Белоснежная «Андромеда» гордо высилась над причалом, украшенная огромными лентами и бантами: это было ее первое плавание.
— О, — вздохнула Флория, — как бы я хотела отправиться с вами!
В ее словах слышались и грусть, и зависть. Крис слегка нахмурился, и Джуди впервые поняла, что, несмотря на всю его сдержанность и умение владеть собой, он явно тяготился присутствием сестры. Девушке это показалось странным, ведь на Кипре братья и сестры, как правило, очень привязаны друг к другу.
— И я, — сказал Джордж. — Но ничего, на следующую Пасху мне, возможно, и удастся вырваться.
Флория посмотрела на него и опустила голову. Да, конечно, придет день, когда он взойдет на борт красавицы «Андромеды»… но без нее.
Они простились у трапа, и Крис с Джуди, в сопровождении стюарда, несшего их чемоданы, поднялись на корабль. Стюард проводил их к каютам, занес вещи и ушел.
— Что ж, выбирай, — улыбнулся Крис. — Какая тебе больше нравится?
— Сначала ты, — ответила Джуди. — Эта тебе подходит? Она с верандой.
— Нет, дорогая, ты — первая. Я же сказал, что намерен угождать тебе во всем.
Она неуверенно осмотрелась и сказала:
— Будет только справедливо, Крис, если лучшая каюта достанется тебе. Здесь есть веранда, зато вторая каюта больше…
В его глазах прыгали веселые искорки, он явно получал удовольствие от этой сценки.
— Ладно, дорогая, не ломайся… По всему видно, что веранда тебя просто пленила. Ведь так?
Она быстро кивнула, и он от души расхохотался:
— Вот и славно. Ужин в восемь тридцать.
— В половине девятого… И до тех пор я тебя не увижу?
— Мне надо разобрать некоторые бумаги. Погуляй часок по кораблю, а потом переоденься к ужину.
Джуди озадаченно уставилась на закрывшуюся у нее перед носом дверь. Предстоящий час в одиночестве казался ей вечностью…
Неделю спустя они прибыли в Александрию, посетив по дороге несколько греческих островов. Корабль оставался в порту два дня, а пассажиры могли осматривать город, возвращаясь лишь перекусить и отдохнуть, либо отправиться в Каир на автобусе или такси, откуда их обещали отвезти к пирамидам.
— Мне бы не хотелось присоединяться к экскурсии, — заметил Крис, и Джуди, тоже не любившая шумных восторженных толп, охотно согласилась.
— Значит, мы поедем сами, на такси? — спросила она, вспомнив, что чета Нофтонов — их соседей по столику в ресторане — искала еще двоих, чтобы разделить расходы на такси: от Александрии до Каира было сто тридцать миль.
— Да, — ответил Крис. — При одной мысли о том, что автобус будет полон болтающих женщин и верещащих детей, меня просто в дрожь бросает.
— Тогда, быть может, есть смысл поехать с Нофтонами?
— Нет, дорогая, мы поедем одни.
Он решил это твердо, и хотя Джуди нравились Нофтоны, она решила не противоречить: пусть на этот раз Крис поступит по-своему. Кроме того, ей вовсе не хотелось, чтобы первое же посещение волшебного Каира было омрачено взаимными обидами. Как часто мечтала она, представляя себя, онемевшую от восхищения, перед сокровищами Тутанхамона или в фелюге, плывущей по Нилу, или перед пирамидами, на которые опускается огромный диск Солнца… Воображение рисовало ее, гуляющей по улочкам Каира, покупающей цветы и всякие разные диковинки, смотрящей снизу вверх в лица нубийцев — ведь дедушка говорил ей, что они гигантского роста!