Ход стоял неподвижно, и на его лице ясно читалось негодование.
— В чем дело? — поинтересовался Керкхилл.
— Мне отлично известно, что старый хозяин назначил вас главным в доме, но я привык выполнять только его указания, и ничьи больше.
— Тогда тебе придется выбирать, — спокойным тоном сообщил Керкхилл, — выполняешь ты мои приказы, как любой мужчина, любая женщина или ребенок в имении, или ищешь себе новое место.
— Ясно. Но вы один, а нас много, будь вы хоть трижды лэрд, — усмехнулся Ход.
— Один, но привел с собой еще сорок человек, и все отлично вооружены, — не повышая тона, сообщил Керкхилл. — И могу вызвать еще сотню, стоит только развести сигнальный костер. Если будет нужно, вызову на подмогу также лорда Галлоуэя и тысячи его воинов. Впрочем, мне не хотелось бы прибегать к подобным мерам, потому что для имений твоего хозяина лучше, если люди продолжат заниматься теми же привычными делами, что и прежде. Но, Ход, я не намерен также терпеть дерзость и неповиновение. Не терплю этого у себя дома, не потерплю и здесь.
Ход смотрел на него, не сводя глаз, очевидно, обдумывая услышанное.
Керкхилл сосчитал до десяти, прежде чем продолжил:
— Все очень просто. Или ты остаешься, или уходишь. Я бы предпочел, чтобы ты остался, так как готов спорить, что ты больше всех знаешь об этом месте и его обитателях. Но если ты не сможешь свыкнуться с мыслью, что хозяин здесь я, мне незачем держать на тебя зло. Я отлично знаю, что ты хорошо заботился о старом Джардине, и обещаю написать тебе хорошее рекомендательное письмо.
— А молодой хозяин?
— Ты знаешь, где он?
— Нет. Но даже если старый хозяин думал, что он погиб, он, может быть, еще жив!
— Что ж, я намерен выяснить, что с ним случилось, — сказал Керкхилл. — Если помнишь, он приводится мне двоюродным братом. Так что это мой долг как главы семьи.
— И вам достанется все, если хозяин Уилл погиб, если ребенок леди Фионы умрет при рождении или не проживет достаточно долго, чтобы унаследовать богатство прадедов.
— Это правда. Но — хочешь верь, хочешь нет — я не жажду заполучить богатства Эпплгарта или другого имущества. Я пришел сюда, потому что старый Джардин не оставил мне выбора. Ты, возможно, не веришь мне, и я знаю почему. Несомненно, ты очень любишь этот дом и предан Джардинам.
— Это так.
— Что ж, а я владею Керкхиллом в верхнем Аннандейле. Моей семье принадлежат также земли в Лотиане. Видишь, моя чаша была полна и до того, как твой хозяин призвал меня сюда. Я приму любую помощь, но именно я буду управлять Эпплгартом, его землями и арендаторами, пока не вернется хозяин Уилл или его ребенок не достигнет положенного возраста. Смирись с этим, Ход, потому что мне требуется послушание, когда я отдаю приказ. Любой, кто откажется повиноваться, очень быстро узнает силу моего характера. А теперь что скажешь?
— Я займусь вашей комнатой, сэр, и не стану делать ничего такого в ущерб вашей власти и достоинству, — ответил Ход. — Большего я обещать не могу, пока не узнаю вас получше.
— Справедливо, — согласился Керкхилл. Он повернулся, чтобы идти, но вспомнил кое-что еще. — Этому псу придется покинуть здешние места. Он опасен.
— Я о нем позабочусь, — поспешно сказал Ход.
— Не забудь. Я больше не желаю видеть его в башне.
— У вас чудесный сынок, миледи. Уж когда он решил явиться на свет, так и выскочил, легко и быстро, — весело сказала матушка Битон несколько часов спустя. Она подняла повыше крошечное сморщенное создание, вопящее благим матом, как и положено здоровому ребенку, чтобы Фиона могла им полюбоваться, затем окунула в таз с теплой водой, который принесла Джейн.
Малыш продолжал вопить, хотя и не так сильно.
Измученная Фиона взглянула на мать:
— Он красный и такой крошечный!
— Он подрастет — оглянуться не успеешь, моя дорогая! Подумать только, ты родила сына с первого раза. Должно быть, очень гордишься собой.
— Чем тут гордиться, — сказала Фиона. — Я просто устала.
— И это пройдет, — заверила ее Фелина. — Однако сейчас тебе следует отдохнуть, чтобы завтра чувствовать себя бодрее.
— Прошу прощения, миледи, но сначала следует покормить ребенка, — вмешалась матушка Битон. — На первый раз он съест совсем чуть-чуть, но им надо познакомиться. И лучше сделать это, пока она не заснула да пока не вернулся лорд Керкхилл.
Фиона вдруг ощутила прилив гнева.
— Нечего ему тут делать!
— Ах нет, дорогая! — воскликнула леди Фелина. — Он не только имеет на это право, это его долг — убедиться, что с ребенком все в порядке. Конечно, за дверью дежурит Джейн или крошка Дэви, ее сын. В любом случае я найду кого отправить за Керкхиллом.
— Мадам, я могу вынести ребенка и показать лэрду, — сказала матушка Битон.
— Нет, — резко заявила Фиона. — Вы не унесете ребенка без моего согласия. Слышите меня, вы все? Я не знаю Керкхилла. Но старый Джардин намекал, что убийцей Уилла вполне может оказаться Керкхилл. А еще он унаследует Эпплгарт, если… — Ей не хватало сил говорить. — Нельзя, чтобы он оставался один на один с моим сыном!
Флори нахмурилась. А леди Фелина и матушка Битон быстро переглянулись. Тогда Фиона сказала:
— Вы должны это обещать, вы все. Иначе, клянусь, не сомкну глаз!
Фелина открыла дверь, но вдруг обернулась к дочери:
— Мы не можем дать тебе такого обещания, Фиона. Отныне Керкхилл здесь хозяин. Если он захочет остаться наедине с ребенком, ему достаточно будет только приказать.
— Неужели он такой зверь, что отнимет у матери новорожденного! — крикнула Фиона. — Если ему так нужно видеть моего сына, пусть войдет.
— Спасибо, тогда я, пожалуй, войду. — Леди Фелина посторонилась, пропуская Керкхилла. — Крошка Дэви прибежал за мной, едва младенец заголосил.
Керкхилл увидел мальчика и встал как вкопанный на полпути к постели Фионы.
Матушка Битон как раз закончила купание и заворачивала его в одеяльце, которое протянула ей Флори.
— Мы как раз хотели посмотреть, узнает ли малыш свою маму, — сказала акушерка. — Это прекрасный здоровый паренек, сэр. Все пальчики на месте — на ручках, на ножках, и у него мамины темные волосики. Все мужские причиндалы тоже в порядке. Но если хотите сами убедиться… — Она протянула ему ребенка.
Краска гнева бросилась Фионе в лицо. Она попыталась возразить, однако когда увидела, что Керкхилл просто поражен благоговейным изумлением, промолчала.
Фелина поймала взгляд дочери и улыбнулась.
— Твой крошка сынок такой красавчик, — сказала она. — Намного больше похож на Данвити, чем на Джардина.
— Это хорошо, — прошептала Фиона.
Потом она снова взглянула на Керкхилла. Ей показалось, что он даже вздрогнул.
— Хотите подержать, милорд? — спросила матушка Битон.
Он молча кивнул, по-прежнему не сводя глаз с младенца.
Ребенок вдруг перестал плакать и, казалось, в свою очередь, уставился на Керкхилла.
Фиона даже не сознавала, что замерла, не дыша, наблюдая, как он принимает у акушерки крошечный сверток и прижимает к широкой груди. В комнате воцарилась тишина. Все молчали, пока Керкхилл пристально всматривался в крошечное личико.
Фиона затаила дыхание, но Керкхилл взглянул на нее, светясь восхищением, и что-то повернулось в ее душе. Ей стало тепло и покойно.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем матушка Битон напомнила:
— Теперь вы должны отдать ребенка матери, сэр. Ему нужно поесть.
Керкхилл кивнул, все еще ни слова не говоря. Но взгляд, который он послал Фионе, подходя к ее постели, был исполнен теплоты. Оказавшись подле нее, он нагнулся, подавая ей младенца.