Керкхиллу очень хотелось поцеловать Фиону на прощание, но он сдержал себя и торопливо вышел.
Наутро принести извинения гостям оказалось куда легче, чем Фиона предполагала, потому что все были в приподнятом настроении, готовясь поскорее пуститься в путь, кто куда. Тем не менее, Фиона была очень искренней, когда говорила с ними и даже с Фелиной.
— Спасибо тебе, мама, что приехала сюда с Керкхиллом, когда родился мой крошка Дэвид! — добавила она напоследок. — Может быть, тебе показалось, что я не рада тебя видеть. На самом же деле я ужасно благодарна. За то, что ты приехала, и еще больше за то, что заботилась о гостях, когда я была нездорова. Я… я так скучала по тебе.
Последние слова сорвались с ее языка прежде, чем она поняла, что именно говорит. Фиона даже не была уверена, стоило ли это говорить так открыто.
— Дорогая, я тоже по тебе скучала. Но старый Джардин никому из нас не разрешал не то что приехать, даже ступать на свою землю! Уилл никогда с нами не общался. Но я часто думала — почему же ты не пошлешь нам весточку? Кроме того письма, в котором ты написала, что не сможешь присутствовать на похоронах отца.
— Клянусь, мама, я хотела приехать. — Фиона вдруг заметила, что за ними наблюдает Керкхилл. — Но Уилл запретил мне. Он был уверен, что ты найдешь способ помешать мне к нему вернуться. А потом, не получая писем ни от тебя, ни от Мейри, я решила, что вы слишком сердитесь и не хотите, чтобы я вернулась обратно. Я не знала, что муж и старый Джардин прячут от меня ваши письма.
Фелина опечалилась, и Фиона больше ничего не сказала. Она поддалась на уговоры Уилла сбежать из дому, и поэтому ей не было оправданий. Не могла она также винить Уилла в том, что было потом. Однако ей все еще казалось, что мать, или сестра, или кто-нибудь из влиятельных мужчин их семьи мог бы приложить чуть больше усилий, чтобы попытаться узнать правду и спасти ее.
С облегчением повернувшись к Нэн, она сказала:
— Надеюсь, ты меня навестишь?
— Пусть только попробуют меня остановить, — заявила та с лукавой улыбкой. — Я уже говорила леди Фелине, что на следующей неделе приеду с визитом, пусть даже всего на один день. Она согласилась, однако сказала, что придется прихватить с собой одну из горничных, да еще и хорошую вооруженную охрану.
— Уверена, Керкхилл бы согласился с вами, мадам, — сказала Фиона матери. — Я не часто езжу верхом, не то что в Аннан-Хаусе, но знаю, что тут принято всерьез опасаться разбойников. Мы в Эпплгарте всегда должны помнить, что англичане совсем близко, в замке Лохмабен.
— Что ж, надеюсь, увижу и эту часть Аннандейла, насколько возможно, — сказала Нэн. — Так что смотри, Фиона, ты должна быть совершенно здорова к тому времени, как я приеду в следующий раз. И, умоляю, не зли Дикона. А то он запретит нам выезжать вместе.
Гости разъехались, а Керкхилл и Тони провели остаток утра, тренируя своих солдат. Полдневная трапеза состоялась в обеденном зале, за высоким столом, но Фиона так и не появилась. Керкхилл начал беспокоиться. Может, она его избегает? А потом Тони предположил, что теперь Фиону за столом не увидишь, ведь ее мать уехала. И лишь тогда Керкхилл догадался, в чем дело. В отсутствие других женщин бедняжка обречена завтракать, обедать и ужинать в уединении своей террасы.
Выслушав подозрения Керкхилла, Тони воскликнул:
— Но это несправедливо! Мы же не варвары, Дикон. Чем ей повредит наше общество? Ради Бога, приятель, пусть возьмет с собой горничную. Уверен, тебе стоит лишь приказать.
— Иногда ты даешь неожиданно разумные советы, — ответил Керкхилл, подзывая слугу, который бегом бросился к хозяину. — Прошу, приведи леди Фиону пообедать с нами да скажи, пусть возьмет с собой горничную.
Фиона не заставила себя долго ждать. За ней торопливо шла Флори.
— Вы считаете, это разумно, милорд? — спросила Фиона, бросая взгляд на Тони.
Сэр Энтони улыбнулся ей так заразительно, что Фиона не смогла сдержать ответной улыбки.
— Несомненно, я рискую приобрести репутацию капризного тирана, который думает только о своих желаниях, — сказал Керкхилл. — Тем не менее, Тони считает, что несправедливо обрекать вас на одиночество во время еды, и я с ним согласен. Нам с ним и так предстоит проводить слишком много времени вместе, а поэтому мы будем рады вашему обществу за столом.
— В таком случае благодарю вас, сэр, — сказала Фиона, делая знак Флори садиться за стол.
Повернувшись к Фионе, Тони сказал:
— Люди могу решить, что Керкхилл просто играет роль сурового стража, миледи. Но погодите, настанет время, когда ему придется принимать претендентов на вашу руку и сердце. Вот тут он точно не позволит вам оставаться в одиночестве, опасаясь, что какой-нибудь ретивый поклонник перекинет вас через луку седла и ускачет прочь!
Керкхилл удивился: Тони так бесцеремонно затронул тему, которая казалась ему весьма деликатной, — но знал, что призывать друга к порядку все равно бесполезно. Фиона, напротив, развеселилась, представив себе нелепую картину собственного похищения.
— Даже если найдется такой смельчак, — сказала она, — чтобы попытать счастья под бдительным оком Керкхилла, это все равно произойдет не раньше чем мы выясним судьбу моего мужа.
— Ах да, я все время забываю, что у вас был муж, — спохватился Тони. — Беспечный же он парень, однако! Оставить такую женщину, как вы, ни словом не предупредив, куда отправляется. Наверное, он погиб и его труп обнаружится в каком-нибудь неожиданном месте. Тогда Керкхиллу обеими руками придется отбиваться от ваших поклонников.
— Разумеется, решающим будет мое слово, не его, — возразила Фиона, с вызовом поглядев на Керкхилла. — Если придется еще раз выходить замуж, выбор сделаю я сама, уж будьте уверены.
Тони открыл было рот, но, встретив предупреждающий взгляд Керкхилла, передумал отвечать.
Керкхилл сказал:
— Разумеется, вы будете вправе высказывать свои предпочтения или возражения, миледи. Но решающее слово в вопросах вашего замужества принадлежит мне.
— Это почему же?
— По закону я должен одобрить ваш выбор, если, конечно, вы не решите оставить ребенка исключительно на мое попечение. Я не позволю увезти младенца из его дома, пока не буду твердо уверен, что вы избрали достойного мужа. Разумеется, если бы вы захотели оставить ребенка мне…
— Вы не можете быть столь жестоки!
— Помилуйте, я и не думаю вам угрожать, — возразил уязвленный Керкхилл. — Да и вы вряд ли получите предложение руки и сердца, пока ходят эти ужасные слухи.
— Кстати, это правда, — сказал Тони. — Жениться на женщине, которая уже убила одного мужа, — кто же пойдет на такой риск? Что? — спросил он у Керкхилла, поймав очередной угрожающий взгляд. — Ты первый заговорил о слухах, не я!
— Но ты не имеешь права острить на эту тему, — сказал Керкхилл. — Я просто говорил, как обстоит дело, на тот случай если леди Фиона получит предложение — разумеется, после того как обстоятельства прояснятся и мы докажем ее невиновность. Думаю, вам необходимо знать, насколько далеко заходят мои полномочия, миледи, вот и все, — добавил Керкхилл, обращаясь к Фионе.
Тони на сей раз смолчал.
— Мне следовало догадаться, что вы все держите в своих руках, — возмутилась Фиона. — И я решительно понимаю отказ вашей сестры выйти за человека, который полагает, что может помыкать ею как угодно.
— Ну вот! Я и не думал ни о чем таком, — возмутился Тони.
— Разумеется, вы пытаетесь это делать, — отрезала Фиона.
Тони взглянул на Керкхилла, ища поддержки, но тот ответил:
— Не надо было ворошить угли, друг мой. Пусть это будет тебе уроком.
Когда Фиона, поев совсем чуть-чуть, встала из-за стола, Керкхилл и не пытался уговорить ее задержаться подольше. Он понимал — Фиона расстроена, и он сам был причиной ее уныния. Но он также понимал, что этот вопрос встал бы все равно, рано или поздно. А теперь все прояснилось.
Следующие шесть дней Ричард и Тони только и делали, что разбирали счета, объезжали поместье, тренировали солдат. Фиона поняла, что ужасно скучает по гостям. Она жаждала заняться делом.