– Руки прочь! – возмущенно закричала принцесса. – Ник! Ник, у тебя все в порядке?
Ник уверенно кивнул:
– В полном! Девчонки, вы не представляете, как я рад вас видеть!
– Пусти! – отбивалась Мира от державшего ее стражника.
Эрон лениво приблизился к ним и встал поблизости, сложив на груди руки и держа в пальцах зажженную сигару.
– Похоже, я нечаянно выдал маленький секрет? Что ж, не важно, от этого все равно ничего не изменится.
– Ты так думаешь? – парировала Клео. – Теперь, когда я знаю, что сталось с Ником, уж я позабочусь, чтобы его избавили от такого низменного труда!
– Ты совсем запуталась, принцесса. Продолжаешь думать, будто у тебя еще есть здесь немалая власть.
– А ты думаешь, будто у тебя есть хоть какая-то…
– Он работает по колено в конском навозе, потому что таково его наказание. Если хочешь знать мое мнение, за то, как он поступил с принцем Магнусом, ему вообще полагалось бы умереть!
Память услужливо подсунула Клео картину, о которой та старалась не думать. Безвольно раскинувшееся тело Теона, его устремленные в небо невидящие глаза. Кровь на лице Магнуса – это Клео вцепилась в него ногтями, когда принц попытался поставить ее на ноги. И камень, метко запущенный Ником ему в голову… Клео тогда завладела тяжелым мечом и едва не всадила его в грудь оглушенному принцу, но Ник, убоявшись последствий убийства коронованной особы, остановил ее. И ограничился тем, что лишил Магнуса сознания, а с ним и возможности пуститься за ними в погоню.
«Прости меня, Теон! – мысленно взывала она. – Прости… прости! Это я привела тебя к смерти. А потом не сумела отомстить».
Глаза жгло, но Клео так и не заплакала. Ей нужна была память о Теоне, о его мужестве и непоколебимой вере в нее. Эта память станет ей опорой. Плакать без толку, слезы ничем не помогут. И приказывать без толку. Эрон прав: теперь у нее здесь ни власти, ни влияния. Она стала никем.
И тем не менее…
Она вновь повернулась к Эрону. На сей раз – с улыбкой.
– Да ладно тебе, – почти промурлыкала принцесса. – Ты же был когда-то нашим общим другом. И очень хорошим. Не может быть, чтобы все это пропало бесследно, ведь некоторые вещи не меняются. Мира так долго считала, что ее брат погиб… Так не разлучай их. Пожалуйста!
Эрон, похоже, ждал от нее яростной вспышки, и внезапная сердечность заставила его растеряться. Он мгновение поколебался, будучи явно озадачен, но потом все же кивнул стражнику, который держал Миру. Тот выпустил девушку, и она бросилась в объятия брата.
– Мы тебя нигде найти не могли, – задыхаясь, рассказывала она. – Как же я о тебе беспокоилась!
– Ох, Мира… – Ник крепко обнял сестру и зарылся носом в ее пышные волосы. – Честно тебе скажу: я и сам о себе здорово волновался.
Она чуть отстранилась и сморщила носик:
– Ну и запашок от тебя…
Ник громко рассмеялся и провел пятерней по растрепанным и свалявшимся рыжим вихрам.
– И я тоже рад видеть тебя, сестренка.
– Спасибо тебе. – На сей раз улыбка, которой Клео одарила Эрона, была искренней.
Он с кислой миной смотрел на брата с сестрой.
– Запомни, Клео, теперь ты передо мной в долгу.
Она с усилием удержала на лице любезное выражение.
– Ну конечно, государь Эрон.
Тот заулыбался, очень довольный.
Клео тоже была довольна. Как, оказывается, легко при необходимости управлять этим глупцом!
Потом стражники препроводили Клео в ее покои и затворили за ней дверь. Она знала, что по крайней мере один останется на посту до самого утра, чтобы ей и в голову не приходила мысль о побеге. В прежние времена она, бывало, шла к сестре и спускалась с балкона по плющу, но в ее спальне ничего подобного не было. От окна до земли – тридцать футов отвесной стены.
Может, король прилюдно и называл ее почетной гостьей, но сейчас Клео чувствовала себя самой настоящей военнопленной. Стоило порадоваться уже тому, что ей вернули ее собственные покои. Непосредственно после битвы здесь на несколько дней разместили Люцию. Потом для заболевшей лимерийской принцессы подобрали новые комнаты.
А еще воссоединение Ника и Миры вселило в душу некую надежду на то, что все может еще измениться. Она оказалась права: Ник уцелел. Ему не помешало бы тщательное мытье, но, главное, он был жив!
Пожалуй, можно было даже кое в чем сознаться себе. Ее в самом деле удивило то, что Магнус не потребовал головы виновного. Неужели он и правда считал работу на конюшне достойным наказанием?
– Он все равно жуткий тип, – еле слышно прошептала принцесса. – Но Ник жив и здоров, спасибо и на том.