Это главарь мятежников настолько богат? Или лояльные к Сопротивлению местные жители поделились деньгами? Последнее сомнительно. Если сложить годовую прибыль всех районов Марса, то её вряд ли хватило бы на такое систематическое снабжение, тем более что часть районов контролируется Федеральным Советом.
Как версию можно предположить, что повстанцы обирают или обкрадывают местное население. Способ заиметь средства на закупки не обязан быть законным и добровольным, тем более в условиях войны…
Стоп, Карина, стоп! — Я одёрнула себя, подавив полёт фантазий. — Прекратить домыслы! Ты журналист! И не имеешь права на беспочвенные предположения и безосновательные гипотезы.
Вернув разуму холодную и беспристрастную наблюдательность, я профессионально цепким взглядом прошлась по окружающему пространству, фиксируя не замеченные ранее детали.
Наземная часть базы повстанцев была компактной — защитный электромагнитный купол охватывал площадь максимум на пару сотен метров в диаметре. И умещалось здесь немногое. Пять невысоких зданий, утопающих в красно-рыжем песке, по сути являлись своеобразной верхушкой айсберга, то есть бункерами. Кроме входа в госпиталь, неподалёку виднелись распахнутые настежь ворота-входы в склады и ангары.
Совсем рядом с одним из них и до самой границы купола недвижно стояли транспортники, те самые, рогатые, которые стреляли разрушительными плазменными сгустками.
Я таких в непосредственной близости ещё не видела, потому сама не заметила, как приблизилась к одному из них.
— А ну ка, стоять! — пригвоздил к месту требовательный голос. — Далеко собралась?
Из-за корпуса ближайшей машины вышел караульный. Одежда простая, без нашивок, камуфляжно-песчаная, на голове берет, на ногах берцы-вездеходы. Небритый, на лицо неприятный, да и по глазам была заметна подозревающая меня во всех смертных грехах недоброжелательность. Дуло плазменной винтовки было направлено в песок, но от этого менее грозным оно не выглядело.
— Я только посмотреть…
Меня настолько выбил из колеи оказанный приём, что я даже не сразу сообразила, что в причине, в общем-то, сама виновата. Мне так хотелось спокойно выйти из госпиталя, не привлекая внимания, чтобы люди вели себя как обычно и не наигранно, что я не стала надевать белые нарукавники, по которым легко распознать представителя прессы.
Поспешно вытащила их из кармана, чтобы надеть. Только военный ждать не стал и агрессивно рявкнул:
— Убирайся отсюда! Гражданским здесь не место.
— А я на службе, — строптиво заявила я, наконец сладив с нарукавниками. — У меня задание.
Вместо продолжения дискуссии мужчина просто вскинул винтовку, направив её на меня. Затвор предохранителя громко щёлкнул, а индикатор заряда на боку рукоятки выразительно засветился и в миг достиг максимальной отметки.
Я невольно отшатнулась, отступив на пару шагов, и остановилась, почувствовав спиной упругое препятствие. А потом поспешно отпрыгнула, разворачиваясь, потому что оно глухим басом поинтересовалось:
— Какое ещё задание?
Обладатель низкого голоса оказался ещё одним военным. Приятным ровно в той же степени, что и его соратник. Ну разве что без оружия. По крайней мере в руках у него такового не обнаружилось. Зато в его распоряжении была группа поддержки в виде ещё шестерых громил внушающей опасения наружности.
И всё же мне удалось вернуть себе самообладание, чтобы хотя бы внешне уверенно отреагировать, спокойно пояснив:
— Я журналист.
— Чёт не припомню, чтобы кому-то из твоей братии давали разрешение тут шастать, как у себя дома, — поморщился неизвестный.
— Я в вашем госпитале лечусь… — попыталась объяснить своё появление, но даже начала фразы хватило для вывода, который моментально сделал военный:
— А к плазмогенераторам тоже пришла лечиться?
— Она решила диверсию устроить, — поддакнул кто-то за его спиной.
— Шпионка федералов! — выкрикнул другой.
— Да как вы смеете! — меня затопило праведное негодование. — Я же независимый наблюдатель. И ни на кого не шпионю, это противоречит нашему профессиональному кодексу!
Мужики разразились хохотом так, словно я что-то невероятно весёлое сказала. Впрочем, этот смех нельзя было считать признаком лояльности. Он не предвещал ничего хорошего, а вкупе с тесным кольцом, в которое меня заключили вояки, казался вообще жутким.