Демид медленно шел к Врагу. Влад, моргая от крови, залившей его глаза, отползал от него на спине, извиваясь как червь. Невидимый клинок свой он выставил перед собой.
Звон серебра - и меч-невидимка вылетел из рук Абаси. Еще мгновение - и новый удар ногой в лицо. Влад выгнулся дугой, уперевшись затылком в землю, перевернулся несколько раз и затих.
"Все, - подумала Лека. - Он уже не встанет".
Влад застонал. Зашевелил руками и ногами. С третьей попытки встал на четвереньки. И пополз к Защитнику. Правая нога его волочилась, как неживая, руки подкашивались, он то и дело падал в снег лицом, превратившимся в сплошной синяк. Демид молча стоял и смотрел на него. Владислав обнял его за ногу, пытаясь подняться. Кровь из его разбитого лица текла по мохнатым унтам Демида.
- Ты прекрасен, Мятежник, - прошептал демон. - О, дьявол, как ты великолепен! Ты - просто воплощенное божество!
- Встань, Абаси. - Демид дернул ногой. - Меня уже тошнит от твоих спектаклей.
- Нет. Нет. Я не осмелюсь! Как можно стоять в присутствии такого великого воина...
- Демид, я больше не могу! - Лека почувствовала, что отвращение к этой лицемерной нежити сейчас разорвет ее на клочки. - Кончай его!
- Да, да! - снова захрипел демон. - Кончай, Дема. Отруби мне голову. Выпей мою кровь. Проткни сердце мое...
- Заткнись. Слушай, тварь! Скажи мне только одно - почему ты поддался мне?
- Потому что хочу, чтоб ты убил меня! Пожалуйста, пожалуйста, Великий! Мне так больно! Прекрати мои мучения! Погибнуть от твоей руки - что может быть лучше?
- Пошел вон! - Демид наклонился, схватил Абаси за грудки и кинул в сугроб. - Катись отсюда, чучело, мудак дешевый! Козел! Комедиант! Все твои великие умопостроения - дерьмо! Они не стоят и минуты жизни человека! Придумаешь что-нибудь получше - тогда и приходи. Может быть, я достаточно зауважаю тебя, чтоб испачкать об тебя руки!..
Владислав побежал на всех четырех конечностях, вскидывая задом, взвизгивая и хихикая, оставляя на сугробах кровавые пятна.
- Клоун... - пробормотал Демид. - Я тебя достану, паршивец. Не думай, что я - полный идиот...
- Демид, он же уйдет! - Лека уже ничего не понимала. - Надо добить его! Демид!!!
Демид не слышал ее.
Глава 17
Чернота вокруг него не была однородной. Глаза ничего не могли сообщить ему, но внутреннее зрение его вспомнило, и он увидел, как плиты Ничего, субстанции, из которой состоит Нечто, мерно смещаются, скользят по прослойкам времени в ритме, определенном законами, неподвластными человеку. Homo Sapiens, в нынешней своей рациональности, вооруженный физикой и всеохватывающей теорией Эйнштейна, видел в этой черноте только космос, Ничто, пространство, не содержащее атомов. Он был слишком Sapiens, чтобы увидеть Нечто. Нечто не менее разумное, чем сам человек, бесчувственное по его понятиям, но в тысячу раз более чувствительное, чем он. Не знающее, что такое любопытство, но пожирающее информацию, как хлеб. Нечто обитало здесь, Нечто обитало везде. Оно знало о присутствии Демида - более того, оно знало все, чем был Демид в прошлом, что станет с ним в будущем, слизывало его мысли естественно и непринужденно, как масло с бутерброда, и отдавало их, не исказив, но добавив свой оттенок - едва уловимый, сладковатый, как аромат цветочных духов.
Оно не было радо появлению человека, как не было и расстроено. Оно было просто вежливо - избрав это человеческое чувство из десятков человеческих чувств и создав некий эквивалент, подобный ему. Демид был знаком с ним и узнал его. Как узнавал всегда - и год, и сто, и тысячу лет назад, - каждый раз это было впервые, и каждый раз у него перехватывало дыхание и сердце испуганно вздрагивало, когда он понимал, что нет у него ни сердца, ни дыхания. Есть только чернота - такая осмысленная и наполненная, что ткнуть в нее пальцами - все равно что ткнуть в чьи-то глаза.
- Ты здесь? - послал Демид свой мысленный вопрос.
- Да. - Голос, ответивший ему, был слишком политональным, чтобы принадлежать человеку. В нем отсутствовали эмоции, пожалуй, его можно было бы назвать механическим, если бы не это фантасмагорическое смешение обертонов, переплетение музыкального и хаотического начал, превращающее простое "Да" в целую Вселенную. Это звучало так, как если бы "Да" сказали одновременно миллион граммофонов, играющих на разных скоростях.
- Я рад, что ты вернулся. Правда рад. Я тут чертовски запутался. Демид подумал, что его речь звучит слишком жалостно для человека, владеющего Силой, но это действительно было так. - Ты бросил меня в самый неподходящий момент, и теперь я уже сам не знаю, что происходит. Я надеюсь только на свою интуицию, но она меня все время подводит.
- Потому что это - интуиция человека.
- Чем она плоха?
- Дух думает по-другому. Есть Знание и есть Чувство. Ты доверяешь своему чувству там, где необходимо настоящее Знание. И строишь сложную систему анализа там, где нужно лишь почувствовать.
- Почему ты бросил меня? Это было нечестно с твоей стороны.
"Подло, - подумал Демид. - Это было просто подло. Наверное, правду говорил Табунщик, и ты - такая же бездушная скотина, как и все прочие Духи Тьмы".
- Ты не убил сейчас. Ты отпустил его. Почему? - Собеседник Демида проигнорировал его вопрос. Это было не слишком вежливо, но кто знает может быть, одно то, что Дух разговаривал с ним, было уже проявлением вежливости, сравнимым с самыми щедрыми дарами мира?
- Мне надоело. Сколько я могу убивать людей?
- Он не был человеком.
- Был! Все они человеки - и Яна, и Эдвард, и Ираклий. Пусть их личное "Я" было скручено, связано, изгнано в самый дальний угол сознания, но они не были мертвы! Их можно было спасти, и я сделал это!
- Ты не спас их. Они отравлены навсегда.
- Нет. Ты лжешь.
- Ложь - это человеческая категория.
- Даже машина может лгать. Правда и ложь - это как единица и ноль. Либо есть достоверная информация, либо ее нет.
- В тонких мирах все не так.
- Но я живу в обычном мире! Да и здесь все неоднозначно! Если одного человека пятьдесят человек назовут козлом, а пятьдесят - воплощенным божеством, кто из них прав? Но когда человек умирает, и душа его покидает тело, и тело его разлагается, и ты уже никогда не сможешь поговорить с ним - разве только во сне - это уже СМЕРТЬ. И она однозначна, как ноль. Как бублик, в котором есть дыра, ведущая на тот свет. Может быть, душа его попадет куда-то еще. В Ад, или Рай, или Чистилище. Но он уже не вернется сюда таким, каким был, и не посмотрит тебе в глаза.