– Вы надо мной смеялись. А я тебя защищала, – с горечью произнесла змея. Я села рядом с ней и ласково провела по блестящей чешуе. Мариса дернулась, откидывая мою руку. – Не друг ты мне больше!
– Прости. Я больше никогда не дам ему над тобой смеяться. Даже готова постоять за твою честь, – скрыть, что меня все ещё веселила сцена в столовой, получалось плохо, но я старалась говорить серьезно.
– Правда?
– Честно. Только не обижайся, ты же у меня одна осталась.
Довольная моим признанием, Мариса оттаяла и обвилась вокруг запястья.
– Ладно, прощаю. Что ты будешь без меня делать? Совсем погибнешь между своими мужиками. Я же одна у тебя такая прелесть.
– Это точно.
Я откинулась на кровать, уставившись на хрустальный светильник и прислушиваясь к своим желаниям: одна часть меня хотела принять предложение Кристофа, другая категорически протестовала.
– И что ты решила насчет Кристофа? – даже Марисе это не давало покоя.
– Я в замешательстве.
Время то стремительно неслось, то мучительно тянулось, но к началу одиннадцатого я решилась. В его спальне было темно, дотлевающие угольки были единственным источником света. Я мечтала, чтобы к моему приходу Кристоф крепко спал, я бы тихонько прилегла с краю и до утра осталась бы незамеченной. Сначала всё шло по плану. Кроме размеренного дыхания мужа не было ни одного звука. Я тихонько сняла халат, оставшись в ночной рубашке, и осторожно прилегла на край. Кровать предательски заскрипела.
– Пришла всё-таки, – произнес Кристоф.
Я вздрогнула от неожиданности, когда он сгреб меня в охапку и прижал к себе.
– Без рук, пожалуйста.
Попробовала от него отодвинуться, но вышло только скомкать одеяло – он меня не отпустил.
– Про руки в уговоре ничего не было. Про секс помню, – прошептал мне на ухо, и по телу разлилась волна легкого возбуждения, … – про руки – нет.
Я чувствовала каждый удар его сердца, и моё билось с ним в унисон. Дыхание Кристофа обжигало кожу, делая объятья ещё жарче. Сон как рукой сняло. Да и как тут можно было уснуть, когда тебя так ласково обнимают? Я замерла, боясь пошевелиться.
Почти невесомый поцелуй коснулся моей шеи. Это было так неожиданно, что я шумно глубоко вдохнула, выдавая своё удовольствие. Не оставив это без внимания, Кристоф поцеловал меня ещё раз, но уже увереннее и настойчивее. Повернув к себе лицом, страстно одарил мои губы нежностью. Я не противилась – я наслаждалась. Как бы стыдно это не было признавать.
Его ладонь скользнула по моему плечу, будоража тело. Он осторожно прикасался к моей коленке, проводил пальцами по бедру. Он искал границы дозволенного. К несчастью, они у меня ещё были:
– Кажется, у нас совершенно разные представления о фразе «ночь в моей постели».
Я едва видела его лицо – он улыбался.
– Видимо, да.
– Я обычно ночью в постели сплю. А ты что под этим подразумевал, когда позвал меня?
– Помимо разных… шалостей? Бывает и сплю.
От слова «шалости» я нервно хихикнула.
– Спокойно ночи, Кристоф, – я немного отодвинулась от него.
– Сладких снов, – он легонько коснулся губами кончика моего носа.
Ещё немного мы полежали лицом к лицу, пытаясь рассмотреть размытые темнотой силуэты друг друга. Я часто заморгала, но скоро сон сморил меня.
***
Так крепко я не спала ещё никогда в жизни. Когда наступило утро, Кристофа уже не было. Я этому была даже рада. Наши столкновения приобретают неожиданные повороты. Его невозможно предугадать и чертовски сложно остановить.
Надев халат, я вернулась в свою комнату. Здесь совсем ничего не изменилось: кровать, комод, прикроватная тумбочка… В углу – зеркало во весь рост, декорированное ковкой. Но стоило мне взглянуть на него, как меня одолел страх.
На зеркальном полотне грязью было написано «Синекровая», а чуть ниже – следы от огромных кошачьих лап.
– О! Ты уже вернулась? – как ни в чем не бывало в комнату заползла Мариса. – К тебе гость ночью заходил. Я спряталась в подушках и не дышала, чтобы он меня не прибил. Видимо, он сильно огорчился, когда не нашел тебя в постели.
– Эрик?
– Да, этот блохастый! Походу, умом совсем тронулся. Я не стала ничего здесь трогать, чтобы ты смогла это показать Кристофу. Чтобы он вышвырнул этого гада.
Я схватила в ванной первое попавшееся полотенце, намочила его и принялась быстро стирать оскорбительную надпись.
– Ты что творишь! С ума сошла! – возмутилась змея.
– Это не поможет. Даже если я покажу надпись, Кристоф мне не поверит. К тому же Эрик скажет, что поймал меня при очередной попытке к бегству.