Кирон был в ужасе.
— Ты шпионила за Айвен? Ради всего святого, зачем?
— Эта женщина — прирождённая интриганка, Кирон. Её не устраивает корона леди-консорта. Она что-то замышляет. К ней прибыли эмиссары некоторых звёздных королей и другие…
— Другие?
Голос Алис стал приглушённым.
— Колдун, Кирон! Он больше года тайно встречается с Айвен. Ужасный человек!
Суеверия зашевелились внутри валькира, как разбуженный дьявол. Заставляющий содрогаться ужас мрачных и кровавых историй, слышанных им за всю свою жизнь, историй о колдунах, хранивших знания о Великом Разрушителе, этот ужас поднялся в нём волной тьмы.
Алис почувствовала, как в ней поднимается та же тёмная волна. Она придвинулась ближе к Кирону, её стройное, прижавшееся к нему тело слегка дрожало.
— Люди разорвут Айвен на части, если узнают, — прошептала она.
— Ты видела этого колдуна? — спросил охваченный ужасом Кирон.
Алис беззвучно кивнула.
Кирон, борясь со своими страхами, с тревогой размышлял о том, что может связывать Айвен с подобным изгоем. Колдунов и ведьм презирали и боялись больше, чем любых других существ в Галактике.
— Его имя? — спросил Кирон.
— Геллер. Геллер Болотный. Говорят, что он заклинатель демонов… и что он может создавать гомункулов! Из самой болотной грязи! О, Кирон! — Алис содрогнулась.
В голове Кирона созрел ужасный план. Он думал о том, что Айвен нужно лишить чар и сил этого человека-дьявола. Имея в распоряжении такие силы, для неё не будет ничего невозможного. Даже корона самой Империи…
— Где, — медленно спросил Кирон, — можно найти этого колдуна?
— На улице Чёрного Пламени, в городе Нег… на Калгане.
— Калган! — сердце Кирона сжалось.
Была ли между ними связь? Калган! Какое отношение Айвен имела к той одинокой планете за тёмной завесой Угольного мешка? Было ли это совпадением? Из всех тысяч миров в космосе… Калган.
— Что-то не так, Кирон? Ты знаешь этого человека?
Кирон покачал головой. Внезапно стало ясно, что он должен отправиться на Калган. Необходимо было разгадать тайну связи императорской супруги с колдуном с Калгана. И звёздные короли собирались…
Валькира внезапно охватил новый, незнакомый страх. Если Алис шпионила за Айвен, то здесь ей грозит опасность. Айвен никогда не допустит, чтобы дочь Гилмера вмешивалась в её планы.
— Алис, ты здесь пленница?
— Боюсь, что да, — печально сказала девушка. — Я напоминаю Торану о временах нашего отца. Думаю, он хотел бы избавиться от меня.
Кирон внимательно рассматривал её в свете звёзд. Его взгляд скользил по густым золотистым волосам, ниспадавшим на плечи, по блестящей металлической юбке, низко сидящей на бёдрах и подчёркивающей стройные ноги. Он смотрел на изящную линию её ничем не украшенного горла, на обнажённые плечи и грудь, на тонкую талию, на плоский, упругий живот — на всё, что было открыто в соответствии с модой Внутренних Территорий. Это был уже не ребёнок. Мысль о том, что она в опасности, сильно потрясла его.
— Торан не осмелится причинить тебе вред, Алис, — неуверенно сказал Кирон.
Было время, когда он мог бы сказать это с полной уверенностью, но после смерти Гилмера Имперский город стал похож на цивилизованные джунгли, полные хищников.
— Нет, Торан не станет… сам, — сказала Элис, — но у него есть Айвен и Ландор. — Она внезапно рассмеялась, и её глаза, устремлённые на Кирона, засияли. — Но не сейчас! Ты здесь, Кирон!
Валькир почувствовал, как сжалось его сердце.
— Алис, — мягко сказал он, — я покидаю Землю сегодня вечером. Я отправляюсь на Калган.
— На Калган, Кирон? — глаза Элис расширились. — Чтобы найти этого колдуна?
— По другой причине, Алис, — Кирон смущённо замолчал.
Ему было трудно говорить с дочерью Гилмера о восстании. Но он не мог лгать ей. Он тянул время.
— У меня дело к правителю Калгана, — сказал он.
Лицо Алис омрачилось, и, когда она заговорила, в её голосе послышалась грусть.
— Собрание звёздных королей, Кирон? Им надоело терпеть глупое правление Торана?
Кирон молча кивнул.
Девушка вспыхнула от внезапно нахлынувшего гнева.
— Вот дурак! Он позволяет своим фаворитам доводить Империю до разорения! — Она умоляюще посмотрела на Кирона. — Обещай мне кое-что, Кирон.
— Если я смогу.
— Что ты не будешь участвовать ни в каком восстании, пока мы снова не поговорим.