Так происходило до тех пор, пока не прилетела Акорна и Макдоналд. Ну нет, теперь уж она не станет выпрашивать у него разрешение.
— Возможно, вы удивитесь, но меня это вполне устраивает, — сказала она и оскалила зубы, изображая приветливую, в понимании людей, и крайне враждебную, с точки зрения линьяри, гримасу.
— Ну что ж, посмотрим, — туманно ответил Кандо, поглаживая подушечкой большого пальца палевую полосу, проходящую посередине золотистого камня.
— Разумеется. Благодарю вас за то, что дали разрешение. С капитан-лейтенантом Макостатом не так просто иметь дело. Сами знаете, он через каждое слово цитирует всякие договоры и правила, установленные Федерацией.
— Я сам разберусь и с ним, и с Федерацией, посланник Акорна. Кстати, вас так назвали при рождении? Акорна… Очень экзотично.
Он покатал камень кончиками пальцев по ладони и, произнеся слово «экзотично», резко сжал руку в кулак. Акорна снова оскалила зубы.
— Вы находите? — спросила она. — Мои соплеменники придерживаются такого же мнения.
Акорна не стала рассказывать о том, почему и от кого она получила имя. Ей не хотелось посвящать этого человека в подробности своей личной жизни.
— Акорна, я надеялся… Завтра утром я буду говорить со своими подданными. Я очень высоко ценю то, что вы сделали для наших хранителей. И мне бы хотелось, чтобы вы тоже присутствовали. Вы и Надари, разумеется. Я знаю, что капитан Макдоналд будет слишком занят погрузкой своих телег, но после моего обращения вы сможете присоединиться к нему.
Положив камень на стол, Кандо взял ладонь Акорны в свои руки и некоторое время смотрел на три ее пальца с тремя суставами на каждом, а затем жестом опытного обольстителя погладил ее ладонь большим пальцем: — Я хочу, чтобы мой народ признал вас в качестве своего… нет, нашего нового друга.
— Ваше желание для меня закон, — ответила Акорна, поскольку в данной ситуации ничего другого сказать не могла, а потом осторожно, но решительно высвободила руку с силой, которой — она это заметила — он от нее не ожидал. Повернувшись к двери, она почувствовала, что Кандо за ее спиной улыбнулся и снова взял со стола камень.
Акорна вернулась в свою комнату и улеглась на кровать, жалея о том, что дверь не запирается. Откуда-то с потолка свалился Размазня и уютно устроился возле нее.
В ее голове, словно в работающей центрифуге, вертелись события и персонажи минувшего дня: Тагот и Мью-Шер, РК и храмовые коты, Надари и Тагот, Тагот и мульзар Кандо, Беккер и Кандо, Макдоналд и ваты, Кандо и она сама. Все они смешались в причудливый коктейль, в который добавились еще непроходимые джунгли с зарослями медного цвета, плоская красная пустыня, разноцветные хризобериллы — камни, называемые здесь кошачьим глазом, широкие открытые степи, изрезанные артериями рек и ручьев. Акорна и сама не заметила, как начала дремать.
И вдруг до нее дошло, что все вертится так быстро потому, что она пролетает мимо этого, над этим, а все, что она видит, вовсе и не вращается. Вот она пролетела мимо города и всего, с чем уже успела познакомиться в этом мире. Теперь ее взору поочередно открывались Храмы, выстроенные в виде котов. Их гигантские уши торчали из зарослей дождевых лесов, они припадали к земле на берегах рек в степях и горделиво, наподобие сфинксов, возвышались в песках пустынь. У этих котов-сфинксов даже лица были человеческие. В своем сне Акорна услышала голос Ари, говорившего ей: «На самом деле это не Храмы, а памятники Грималкину. Хотя они называют его Звездным Котом, эти люди знают, что у него человеческое лицо. Он привел меня сюда, чтобы я спас этих людей, а сам он тем временем решил увеличить здешнее население и улучшить его генофонд, причем с помощью личного участия. Вот откуда у них появилась способность переходить из человеческого состояния в кошачье и наоборот. Ты, я надеюсь, также заметишь, что здесь нет никого, кто напоминал бы линьяри. Спутник не счел возможным присовокупить к здешнему генофонду свои доминантные свойства, вступая в связь с местными особями женского пола».
Акорна продолжила свой полет. Достигнув джунглей, она увидела под собой Храм, а рядом — сотни котов, окруживших гигантское блюдо с изображением черепа и двух скрещенных костей. Она спрыгнула вниз, чтобы отогнать животных от отравы, прежде чем они начнут есть, однако там уже стоял капитан Макдоналд, сказавший ей: «Но должны же они поддерживать свои силы, золотце!»
Затем она снова летела над пустыней, но внезапно земля далеко внизу разверзлась, открыв глубокую и широкую рану, в которой застыло зеркало изумительно красивого и неизвестно откуда взявшегося озера. Стоявший здесь Храм отличался от прочих, но не успела Акорна сообразить, чем именно и почему, как увидела стоявшего внизу Ари. Он смотрел на нее, размахивал флагами и указывал на место рядом с собой, призывая ее спуститься вниз.
Но когда через мгновение она подбежала к нему, то увидела, что Ари уже не живой линьяри, а памятник, статуя, и она не может даже подойти к нему, поскольку статуя стоит посередине стремительного потока, впадающего в озеро. Вокруг него блестели и подмигивали бесчисленные кошачьи глаза, причем за многими из них даже не было кошек, они смотрели как бы из пустоты. «Никогда не знаешь, существуют они или нет, — услышала она чей-то незнакомый голос, — до тех пор, пока им не захочется поесть, подраться или спариться».
И тут Акорна проснулась. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Ощущения в груди и руках были такими, словно кто-то, пока она спала, ограничил свободу ее движений, возможно даже связал ее. Руки были словно пришпилены к кровати в области локтей, и когда она попыталась подняться, колени отказались сгибаться.
За дверью послышались шаги и раздался голос:
— Посланник!
Послышалось резкое возмущенное шипение, и груз с ее груди исчез. РК, устроившийся там и всю ночь смотревший на ее лицо, при первых же признаках пробуждения девушки-единорога одним прыжком взлетел с ее груди на балку, устремившись к кошачьему лазу у самого потолка. Он, правда, немного оплошал, поскольку задние лапы его сорвались и он повис, вцепившись в дерево балки когтями передних. Однако замешательство длилось недолго, и через секунду его хвост уже исчез в узком темном отверстии. Паша, Хаджи и Шер-По тоже разбежались в разных направлениях, и Акорна оказалась свободной. Оказывается, на ее руках и ногах всю ночь лежали охраняющие ее коты, потому она и не могла пошевелиться. Ей захотелось рассмеяться, но сейчас это было бы явно не к месту, поэтому она собралась и проговорила:
— Да, в чем дело?
— Выступление мульзара вот-вот начнется.
— Благодарю вас, — ответила Акорна, — я сейчас подойду.
— Но сначала вам следует умыться и позавтракать. Вчера мы не смогли услужить вам. Мы проявили нерадивость и не поухаживали за вами, когда вы проснулись. Так можем ли мы войти сейчас?
Акорна вздохнула и неохотно дала согласие, после чего в комнату вошла целая вереница женщин. Акорна не смогла бы сказать, кем они были — жрицами, послушницами либо простыми служанками. Одна держала в руках кувшин с водой, вторая — тазик, третья несла одежду Акорны — вычищенную, выглаженную, на которой не осталось никаких следов вчерашних приключений. Четвертая женщина внесла в комнату корзину с самыми разнообразными фруктами и овощами.
— Благодарю вас, вы очень добры, — пробормотала Акорна, жуя какой-то зеленый стебель, похожий на резиновый шланг. — Очень вкусно. Что это такое?
— Это растение называется «песчаный коготь», госпожа посланник. Я сама удалила с него шипы.
— Значит, что-то вроде кактуса? Но все равно вкусно!
Женщины стояли вокруг нее и наблюдали за тем, как она завтракает.
— Кто-нибудь из вас видел Мью-Шер сегодня утром? — спросила Акорна, покончив с кактусом.