Акорна попыталась объяснить:
— Мульзар мечтает заполучить как можно больше достижений современной технической мысли. Скорее всего, он полагает, что, если ему удастся уничтожить основанную сугубо на сельском хозяйстве экономику своей планеты и подорвать культ священных котов, перебив последних, он сумеет навязать народам Макахомии новый путь развития. Более галактический, что ли. Он также надеется, что, доведя планету до края нищеты и убожества, он вынудит Федерацию оказать ей помощь. Если же планета через мульзара получит от Федерации все необходимое, он станет не только безусловным ее лидером, но и спасителем. Он ожидает, что все народы этого мира преисполнятся безграничной благодарностью по отношению к нему.
Акорна задумчиво помолчала, стряхивая дорожную пыль с лица и одежды, а затем продолжала:
— Но там, у Храма, когда я прощупывала настроение толпы, мне не показалось, что он на самом деле понимает чувства людей. Для них имеют огромное значение их семьи, их домашние животные, их священные коты. А вот что для них точно не имеет ровным счетом никакого значения, так это мульзар.
— В таком случае он попытается убить нас точно так же, как священных котов, чтобы уже никто не стоял между ним и достижением его целей, — проговорила Мью-Шер. — А это значит, что теперь каждому жрецу на этой планете грозит смертельная опасность.
Тагот молча кивнул.
Надари соскочила с повозки и немного попрыгала на месте, чтобы восстановить кровообращение в ногах, затекших за время долгого (а по макахомианским меркам — молниеносного) путешествия от Хиссима до того места, где они находились сейчас.
— Мне нужно вернуться в город. Я не могу позволить, чтобы Эду продолжал потчевать людей своим враньем.
— И что ты собираешься делать?
Надари пожала плечами:
— Наверное, попробую организовать в одиночку маленький путч. Мне уже приходилось заниматься такими вещами. В конце концов, это же мой народ, так что, думаю, я не встречусь с особыми трудностями.
— Мы проделали долгий путь, — с сомнением в голосе заговорила Мью-Шер, — когда вы доберетесь до города, будет стоять глубокая ночь. Вы хорошо видите в темноте?
— Если есть прибор ночного видения, отлично. Без него — средненько.
— Это важно знать. У вас с верховным жрецом одни корни, значит, если вы не обладаете даром ночного взгляда, он, вероятно, также лишен его. Этот дар передается по наследству. Я, например, вижу в темноте не хуже любого из хранителей.
— Очень за тебя рада, но мне-то это зачем? Я должна была предвидеть, что Эду выкинет что-то в этом роде. Еще в детстве он обожал отрывать крылышки у насекомых, когда подрос, стал мучить певчих птиц, потом животных, ну и так далее. Мой дядя говорил, что таким образом Эду «оттачивал навыки воина». Вряд ли с тех пор он сильно изменился, разве что стал более амбициозен.
— Очень интересно, леди Надари, — сказала Мью-Шер, — но с грустью должна сообщить вам, что последним, кому верховный жрец публично оторвал руки и ноги, был ваш дяди. Когда старый Мулим осмелился перечить ему, мульзар велел замуровать его в стену.
— Так вот чей голос я слышала, когда шла через потайной коридор, который вы мне показали! — ахнула Акорна.
Мью-Шер кивнула:
— Каждый день через крохотное отверстие ему передают немного еды. Я знаю это, поскольку кормежка Мулима входила в мои повседневные обязанности, и я часто брала с собой Гримлу, чтобы она хотя бы несколько минут побыла с ним. В верхней части задней стены проделаны вентиляционные отверстия, чтобы он мог дышать. До старого Мулима таким же образом покарали еще нескольких несчастных, но они уже умерли для этого мира.
— Понятно, — сказала Акорна.
Надари и Тагот стояли рядом, глядя друг на друга.
— Будь осторожна, Надари, — сказал ей Тагот. — Надеюсь, тебе не нужно объяснять, как опасен может быть Эду. Я бы пошел с тобой, чтобы помочь, но долг зовет меня в иное место. Мне необходимо предупредить жрецов аридими о надвигающейся опасности и помочь им подготовиться к обороне. Мой путь ведет глубоко в пустыню, где расположена цитадель аридими.
— Я всегда знала, что Эду — социопат, — ответила Надари. — У меня были веские причины прийти к такому выводу еще в детстве.
— Знаю. — Голос Тагота упал почти до шепота.
— Но я уже давно не ребенок. — В голосе Надари теперь звенела ярость. — Эду не единственный, кто может быть опасен.
Их разговор был прерван появлением в небе невиданного здесь доселе аппарата. Акорна сразу же узнала флиттер — летающую шлюпку, усовершенствованием и украшением которой талантливые техники линьяри занимались еще до нападения кхлеви. Она была выполнена в форме летающих Предков — с крыльями, разукрашенными позолотой, и корпусом, на который были нанесены узоры, выполненные в традиционных для Предков цветах. Беккер и Мак подобрали эту шлюпку в космосе, где она, брошенная много лет назад, болталась грудой бесполезного металлолома.
Флиттер, в кабине которого сидел Беккер, пошел на посадку и через несколько секунд опустился на песок. Теперь его крылья были задраны к небу. РК спрыгнул с телеги, подбежал к флиттеру и в следующий момент, взлетев по протянутым к нему рукам Беккера, уже сидел у того на плече.
— Глядите-ка, — сказал капитан, — похоже, он рад меня видеть. Ну что, устал воевать, а, старикашка?
РК закрыл глаза и замурлыкал. Подошла Мью-Шер с Гримлой, а Паша и Хаджи подбежали сами и вскарабкались на корпус флиттера. Шер-По, не торопясь, подошел последним, принюхиваясь и выгибая спину.
— Я вижу, у вас заняты руки, капитан, — сказала Акорна, — так что, если хотите, я сама сяду за штурвал.
— Что ж, гм, мне пришлось уезжать в спешке, принцесса. Похоже, в Хиссиме нам больше не рады. Возле «Кондора» собралась целая армия, и все с нетерпением ждут нашего возвращения. Я, откровенно говоря, не знаю, куда нам отправляться отсюда. Кроме того, учитывая то, сколько всего я погрузил во флиттер, в него поместится не больше трех человек.
— Тагот и Надари не полетят с нами, у них другие планы, — сообщила Акорна. — А вот Мью-Шер и коты, я думаю, отправятся. Для котов-то место найдется?
Беккер вдруг почувствовал, что тяжесть с его плеча исчезла, и обернулся. Все четыре храмовых кота и РК вместе с ними сидели на задних лапах перед мешком с кошачьим кормом, который он прихватил с корабля.
— Думаю, да, — кивнул Беккер.
— Похоже, я остаюсь с викингами, — пробормотал Макдоналд.
Акорна уже забралась в кабину флиттера, как вдруг из-за барханов послышался топот приближающейся конницы. С дюжину всадников на животных, напоминающих Предков линьяри, окружили повозки и резко остановились.
— Погоня, посланная Эду? — спросила Акорна.
— Не обязательно, — ответил Тагот, а затем, встав между флиттером и всадниками, обратился к ним на каком-то незнакомом диалекте. Получив ответ, он повернулся к Макдоналду и сообщил: — Это главы семей, живущих в степях за плато Мог-Джим. Они узнали от своих родственников, живущих в городе, о том, что у вас есть какие-то волшебные коробки, с помощью которых можно выращивать пищу, и что вы умеете исцелять домашних животных.
Макдоналд дружелюбно улыбнулся всадникам и сказал:
— Именно поэтому мы здесь. Вот эта телега в полном вашем распоряжении, ребята. Можете ее забирать. Что касается исцеления, то у меня в запасе, конечно, припасено несколько фокусов, но я их еще не опробовал, так что, вы будете первыми.
Акорна смотрела на тяжело дышавших, взмыленных животных под всадниками и отчетливо видела признаки уже успевшей поразить их болезни. Многие из них не сумеют добраться до дома, если она и ее друзья не вмешаются. Она сделала знак Макдоналду и взяла на руки Пашу, который тут же заурчал.
— Тагот, скажите, пожалуйста, этим джентльменам, что капитан Макдоналд и я сейчас попытаемся вылечить их больных животных с помощью вот этого священного кота.
Тагот перевел ее слова тягучим торжественным тоном, достойным напыщенных выступлений самого мульзара.
— Великолепно, госпожа посланник, — прошептал ей на ухо Макдоналд, — но что мы будем делать теперь? Вы же знаете, я не сумею вылечить этих тварей вот так, на раз-два-три.