— Я мало что могу сказать о ней, — развёл я руками, — впрочем, как и о рабынях. Они находятся в замке. Их держат взаперти, поскольку есть опасность попасть под шальной камень или стрелу. Рискну предположить, что она столь же прекрасна, сколь и надменна, как и всегда.
— Какая она красивая, — вздохнул мой друг.
«Да, — подумал я, — как шелковистый урт, и, возможно, даже наполовину не заслуживает доверия». Я подозревал, что у неё имелись амбиции, которые сильно выходили за рамки её контракта. Её отношение к Таджиме порой выводило меня из себя. Неужели до неё никак не доходило, что она была контрактной женщиной, по сути, таким же предметом торга, как и рабыня? А он был свободным мужчиной и воином.
— Мы должны подойти к тарну, — сказал я.
— Меч, меч, — простонал Таджима.
При нём был короткий клинок, дополнительный меч, называемый вакидзаси. Воины пани редко расстаются с этим инструментом. Боевой меч, катана, может остаться на стойке в зале, но малый меч всегда под рукой. Воин пани зачастую даже спит с ним в обнимку.
Я привязал рукоять меча к его правому запястью, воспользовавшись кисточками, которые всегда имеются у такого клинка. Ножен я, кстати, нигде не заметил. Я нисколько не сомневался, но эта сталь вкусила немало крови, когда мой друг прорывался из окружённого лагеря.
Зайдя сбоку, я осторожно просунул одну руку под его спину, а другую под колени, и медленно поднял тело Таджимы.
Я успел сделать всего один шаг к тарну, когда тот опустил голову. Перья на его шее и гребне встали дыбом, от чего он, казалось, увеличился в размере, и без того немаленьком. Его глаза, отражавшие свет огня, были направлены куда-то в темноту по ту сторону костра.
— Стоять! — услышал я грубый голос и замер на месте с Таджимой на руках. — Успокой своего монстра, иначе в него полетит дюжина стрел, стоит мне только приказать.
— Спокойно, — сказал я птице, явно встревоженной и настроенной воинственно. — Спокойно, спокойно.
— Я вижу, что у тебя достаточно мудрости, — хмыкнул мужчина.
В тусклом свете разделявшего нас умирающего костра я смог разглядеть только одного врага. Он был в шлеме и держал катану двумя руками. Я не сомневался, что с ним были и другие, но видеть их в темноте я не мог. Он упомянул о дюжине стрел, следовательно, можно было предположить, что при нём могла быть дюжина лучников и, возможно, сколько то мечников. Вот только знать это наверняка я не мог.
— Слава Ямаде, Сёгуну Островов, — сказал он.
У меня не нашлось причины отвечать ему.
— Ты говоришь по-гореански? — неуверенно поинтересовался незнакомец.
— Да, — ответил я.
— Ты не пани, — заключил он.
— Верно, — не стал я отрицать очевидного.
— Ты — продающий свой меч, наёмник, — констатировал мужчина.
— Да, — кивнул я.
— Наёмные животные, — презрительно бросил незнакомец, — продающие мечи тому, кто больше заплатит.
— Спокойно, — сказал я птице, — спокойно.
— Мы убили много таких монстров, — заявил он, указывая на тарн остриём своего меча.
— Тарна не так-то просто убить, — заметил я. — Подозреваю, что убивавшие их дорого заплатили за это. Тарны собрали хороший урожай смертей. Кроме того, насколько я понимаю, многие улетели и, скорее всего, вернулись в дикое состояние.
— Мы в течение многих дней выслеживали ту падаль, что Ты держишь на руках, — усмехнулся мой визави. — Наконец-то, мы его настигли.