— Я предупреждаю вас, — повысил голос Тиртай, — что терпение Лорда Ямады небезгранично.
Я боялся, что сказанное Тиртаем, было не более чем констатацией факта. Лично мне казалось вполне вероятным, что гарнизон крепости, как пани, так и наёмники, вскоре должен будет уступить, если не натиску врага, то голоду. Я сам несколько дней назад подумывал о том, что предпочёл бы открыть ворота крепости, чтобы умереть в, пусть и бесплодной, но атаке, лицом к лицу с врагом, с оружием в руках, как подобает воину. Даже урт с рычанием и яростью нападает на слина, предпочитая умереть в бою, а не от голода в своём логове. Но я боялся, что теперь было слишком поздно, даже для такого прекрасного и галантного последнего жеста. Мне было известно, что к этому моменту многие солдаты уже не могли даже встать.
Лорд Нисида повернулся лицом к Лорду Темму, по-прежнему невозмутимо восседавшему в центре помоста.
— Мы благодарим великого Ямаду за его терпение, — сказал Лорд Темму. — Возвращайся к своему хозяину и передай ему, что мы тоже терпеливы.
— Хорошенько подумайте над своими словами, — процедил Тиртай.
Несколько рук потянулись в рукоятям мечей.
— Он — сёгун! — поспешил шёпотом напомнить ему Лорд Нисида, с явным упрёком в голосе.
Однако ни тени раздражения не проявилось в облике самого Лорда Темму.
— Я не имел в виду неучтивости, — тут же пошёл на попятный Тиртай.
— Кузен, — обратился к сёгуну Лорд Окимото.
— Говори, — разрешил Лорд Темму.
Мне вспомнилось, как ранее Лорд Окимото склонился к нему, и что-то прошептал, и как Лорд Темму кивнул в ответ. Разумеется, я не знал, о чём могла идти речь. Теперь же я предположил, что это имело отношение к возможному выражению готовности поучаствовать в беседе.
Это было необычно. Лорд Окимото редко говорил на публике. Вероятно, это имело отношение к его чувствительности к своему дефекту речи. Как и многие высокородные пани, он был человеком гордым. Пани часто смущаются из-за того, что они могут выставить напоказ свою непохожесть, слабость или дефекты.
Тучный даймё замер, не крутя головой и не озираясь вокруг себя. Мы напряглись, приготовившись внимательно слушать. Как я уже упоминал, его речь обычно была тяжела для понимания, и не всегда было легко ухватить смысл тех скрипучих звуков, хрипов и свистящего шёпота, которые издавало его травмированное горло.
Лорд Окимото вперил свой пристальный взгляд в Тиртая.
— Я оскорблён, — прохрипел Лорд Окимото, обращаясь к Тиртаю, — что Лорд Ямада, чтобы передать нам свои слова, прислал кого-то вроде тебя, предателя и злодея. Был ли какой-либо лучший способ, выразить своё презрение?
В его словах звенела угроза. Уверен, это не самая приятная вещь, иметь среди своих врагов Лорда Окимото.
— Никакое оскорбление не подразумевалось, великий Лорд, — поспешил заверить его Тиртай. — Вспомните, я служил вам честно и хорошо, и как телохранитель, и как связной с наёмниками.
— Ни один даймё не согласился бы адресовать такие слова сёгуну, — заявил Лорд Окимото.
— Я — солдат, — развёл руками Тиртай. — Я должен исполнять распоряжения своего Лорда, настолько хорошо, насколько я способен.
— Ты здесь чужак, — сказал Лорд Окимото. — Ты не с островов. Ты не знаешь наших путей.
— Пути войны — такие же как и везде, — ответил Тиртай. — Они не отмечены гербами, над ними не развевается никаких знамён. Они не ограничиваются реками и не удерживаются в чьих-либо стенах. Они проходят через равнины и горы. Болт и стрела такие же родственники, как глефа и копьё.
— Вам не взять эту крепость, — заявил Лорд Окимото, — пока в ней жив хотя бы один мужчина.
— Тогда, великий Лорд, — пожал плечами Тиртай, — при всём моём уважении, она будет взята, когда в ней не останется никого живого.
— Когда здесь не останется ни одного живого, — прохрипел Лорд Окимото, — тогда это станет самая большой нашей победой.
— Я не понимаю, — растерялся Тиртай.
— Есть одна победа, которой вы не сможете нас лишить, — сказал Лорд Окимото.
— Я не понимаю, — неуверенно повторил Тиртай, но Лорд Окимото молчал.
— Взмах ритуального ножа, — за него объяснил Лорд Нисида.
— Я не понимаю, — ещё более удивлённо уставился на него Тиртай.
— Прекрасная смерть, истории о которой будут пересказываться в течение тысячи лет, — добавил Лорд Нисида.
Я вздрогнул, вспомнив беседу, имевшую место как-то раз, промозглым туманным утром на покрытом росой парапете. Переведя взгляд на группу офицеров Лорда Ямады, сопровождавших Тиртая в замок, я заключил, что как раз они-то прекрасно поняли, о чём шла речь. «Да, — подумал я, — наши пути отличаются». Насколько поразительно странными и запутанными могут быть коридоры культуры. Насколько они отличаются они один от другого. Насколько странными и дикими могут показаться непосвящённому лабиринты норм поведения и морали. В необъятности и темноте леса есть много тропинок, но как порой трудно среди этого множества найти свою собственную. Но каждый ищет свою тропу, свой путь. Я не забыл, как Лорд Нисида спросил, готов ли Лорд Окимото обнажить свой нож первым. И Лорд Окимото, не задумываясь, ответил утвердительно.