Пиратов было больше, но спустились к нам на борт не все, хоть это радовало. Так уж вышло, что моряки сгрудились вокруг купца, пытаясь его защитить, а я осталась в стороне. Можно было смело атаковать в спину нападающим на моряков пиратам, но я не решалась отойти от стены. Тем более, один из разбойников все же обратил на меня внимание и занес меч для удара. Я шагнула в сторону, уклонилась и успела распороть ему плечо. Мужчина с недовольным выкриком попытался ударить вновь, но мне удалось вонзить кинжал ему в шею.
И снова я стою у стены. Не скажу, что ранила разбойников с легкостью. Было страшно. Кроме того, мне пока везло. Если решат напасть сразу хотя бы двое, не уверена, что сумею отбиться. Растущую внутри панику приглушало осознание того, что я делаю на корабле. Надо выжить. Может, попытаться сбежать… Хотя, куда тут сбежишь? Не в пираты же проситься!
От страха мысль даже показалась дельной. Но двое разбойников, неожиданно перебравшихся с вражеского корабля и двинувшихся в мою сторону, прогнали эту идею. Я уже не единожды пожалела, что оставила сумку и револьвер на нижней палубе, и теперь с опаской наблюдала за приближающимися врагами, которые не торопились нападать. У одного из них на поясе висел револьвер. Именно к нему я ринулась, уповая на то, что мне удастся ранить его и разоружить.
Мужчина ловко увернулся от моей атаки и напал в ответ. Я отступила к спасительной стене, но вспомнила про второго разбойника. Он-то и встретил меня ударом кулака в лицо.
Сознание пошатнулось вместе с телом. Резкая боль пронзила скулу, и я упала. Показалось, что прикрыла глаза лишь на секунду…
Когда пришла в себя, поняла, что сижу на палубе, поджав ноги, со связанными сзади руками. Сознание возвращалось медленно, тупая ноющая боль разливалась по лицу и отдавала в голову. Я с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
— Какой необычный кинжал.
Я подняла голову и посмотрела на главаря разбойников, стоящего передо мной и рассматривающего мое оружие. Рядом сидели тоже связанные уцелевшие моряки. Разбойники окружили нас, держа клинки наготове. Один из пиратов удерживал нашего купца на ногах возле своего главаря, приставив ему к горлу нож.
— Парень — ученик Охотника, господин, — услужливо пробубнил купец, стараясь не смотреть мне в глаза.
— Вот как? — задумчиво произнес мужчина. — Ты же не против, если я заберу ножик себе, а, мальчишка?
Я хотела что-то ответить пристально разглядывающему меня разбойнику, но боль заставила молчать. Наверное, оно и к лучшему.
— Если вам так приглянулся парень, заберите его, только отпустите нас, — заскулил купец.
— Заткнись, торговец, — разбойник плюнул ему под ноги. — И хватит называть меня господином, лизоблюд. Если я найду на корабле то, что обычно вывозят из Амира торгаши вроде тебя и контрабандисты, получается, ты мне соврал.
Видимо, речь шла о том самом растении, что купец прятал утром. Появилось жгучее желание поведать об этом разбойнику, но я сдержалась.
Тем временем мужчина присел передо мной на корточки, продолжая вертеть в руках кинжал и заглядывать мне в лицо. Я отстранилась и отвернулась. Тогда разбойник схватил меня за подбородок и резко развернул к себе. Я сжала зубы от боли, но по-прежнему не смотрела на него.
— Уж чересчур смазливый парниша, — задумчиво пробормотал он.
— Нашел!
Разбойник повернулся в сторону говорившего пирата. Тот держал в руках знакомую коробку. Остальные разбойники дружно загудели.
Главарь зло сощурился и уставился на купца:
— Нет ничего интересного, говоришь?
Мужчина испуганно смотрел на него, боясь дернуться, — нож сильно впивался в кожу, это видела даже я.
Разбойник снова посмотрел на меня, прищурился и хмыкнул:
— Может, не только в этом обманул, — и резким движением разрезал кинжалом завязки на моем плаще.