— Эту тоже.
— Что вы? Зачем господину столь жалкое создание?
— Господин желает всех, — чужак говорил так, будто не терпел возражений.
— Как скажете. Но… Она будет стоить немного дороже остальных.
— Не так давно ты называл ее жалкой, работорговец. Что изменилось…
Мужчина не договорил. Стало понятно, что его кто-то молча прервал. От переживаний и собственного бессилия я вот-вот потеряю сознание.
— Господину не важна цена, — снова заговорил незнакомец. — Он заберет и ее.
— Напоите ее суржой, — распорядился работорговец.
Отлично. Теперь еще осталось опоить меня наркотиком, от которого девушки превращаются в безвольных кукол.
— Никакой суржи, — резко оборвал его еще один голос.
Здесь есть кто-то еще? Я вздрогнула, и от этого стало больнее, но застонать просто не было сил.
— Мой господин, она может умереть по пути от боли…
— Настойки сурены будет вполне достаточно, — мужчина, что до этого постоянно говорил с работорговцем, снова вернулся к разговору.
Я почувствовала, как с меня сдернули покрывало и грубо подняли за руки. Этого мое тело не стерпело. Я беззвучно вскрикнула, и сознание провалилось в темноту.
Глава 2. Граф
Наверное, я спала слишком долго, потому что когда сознание вернулось, глаза упрямо отказывались открываться. Такое бывает, когда спишь до полудня, а потом просто не хочется вставать, только валяться в мягкой постели до вечера. Как же давно я не испытывала подобного.
Именно в этот момент мозг заработал и лихорадочно начал искать ответ. Я в самом деле лежала на чем-то мягком на ощупь. Рука непроизвольно погладила ткань, и в голове возник образ белоснежной простыни. Носом я втянула запах чистого белья. Какой-то чересчур правдоподобный сон.
Я резко открыла глаза. Надо мной неподвижно замерли ламбрекены из светло-бежевой ткани. Это еще откуда? Я подозрительно прищурилась и села. От резкого рывка закружилась голова, одновременно заболели ребра, и я охнула, согнувшись пополам. Надо признать, болело уже не так сильно. Правда, я почти сразу забыла про ребра, когда увидела окружающую меня обстановку.
Простыни в самом деле оказались белыми, как и длинная сорочка-рубаха на мне. Комната была небольшая, но богато обставленная. Все выдержано в бежевых тонах, мебель, стены, шторы, покрывало на кровати. Сознание урывками выхватывало из памяти дни, когда я жила в замке, где подобным образом были обставлены комнаты для гостей. В какой-то момент мое внимание привлекло зеркало, стоящее в углу и повернутое к окну. Стоп. Я подскочила к окну, продолжая придерживать рукой ноющие ребра, и отдернула полупрозрачную бежевую штору с винтажным рисунком. Меня ожидало разочарование: за плотным стеклом оказалась металлическая решетка. От окна веяло холодом, а вид, открывшийся взору, вовсе не придавал моему положению жизнерадостности. Под пасмурным небом расположился темный лес, окутанный туманом. Я прильнула к окну, пытаясь рассмотреть, насколько высоко находится спальня. До земли было не так далеко: небольшой холмик под моим окном, куда можно спуститься по крепким лианам, плетущимся вдоль стены. В том, что растение меня выдержит, я даже не сомневалась. Если я в самом деле в Амирской губернии, то это скорее всего ивойя, так местные называли эти лианы, которые славились по всему миру своими прочными корнями и стеблями, способными выдержать большой вес. Я еще кое-что вспомнила об этом месте. Вернее, о тех, кто водится в этих лесах. Даже если смогу каким-то образом спуститься вниз, минуя решетку, куда мне бежать?
На всякий случай я повернула щеколду и открыла окно. Меня тут же обдало холодным воздухом, но я обхватила металлический прут и сильно, насколько могла, дернула. Движение тут же отдалось болью, а решетка даже не двинулась. Я поежилась и отступила, продолжая всматриваться в лес. Надежда угасла также быстро, как и появилась.
Я посмотрела в сторону. Из глубины зеркала на меня смотрела босая, болезненно худая девушка с большими темно-карими глазами. На осунувшемся лице они смотрелись просто огромными. Я тронула короткие, прикрывающие уши волосы и отметила, что они чистые и расчесанные. Губы почти зажили. Свободная рубаха полностью закрывала мне руки и длинной была чуть ниже колена. Я нащупала маленькие пуговицы, расстегнула их, не отрывая взгляда от зеркала, и распахнула одеяние. Под рубахой на мне обнаружились белые короткие шорты из шелка. Маленькая грудь была довольно туго перебинтована, на животе и бедрах виднелись уже начавшие сходить синяки.