Опять теряю бдительность. Эта мысль обожгла сознание, и я сжала зубы, снова осматриваясь вокруг. На маленьком столике рядом с зеркалом стояли какие-то склянки, лежали бинты… и ножницы. Грубые, большие ножницы. Я подскочила к столику, схватила сей предмет и прижала его к груди, еще не до конца осознавая, как лучше применить.
Мои размышления прервал щелчок щеколды, заставив резко обернуться к двери и выставить перед собой добытое оружие. В комнату зашла светло-русая девушка в нежно-голубой льняной рубашке и плотной бежевой юбке с белым передником. В руках она держала небольшой поднос с миниатюрными баночками и бинтами. Девушка подняла взгляд на кровать, растерянно замерла, а потом увидела меня. Я замерла, крепче сжимая ножницы. Дверь за девушкой закрыли, но щелчка щеколды слышно не было. Я скользнула взглядом по спасительному выходу и снова уставилась на незнакомку. Та молчала и в свою очередь смотрела на распахнутое окно. Затем она медленно двинулась ко мне, а я шарахнулась в сторону, не опуская ножниц. Девушка аккуратно поставила поднос, а потом сделала то, чего я совсем не ожидала. Она быстро приблизилась и схватила меня за запястья. Я шумно вдохнула, пытаясь освободить руку с ножницами, но незнакомка развела мои руки в стороны и приблизилась к лицу. Я ненавидела себя в тот момент за то, что была физически так слаба. Светло-голубые глаза девушки смотрели на меня в упор, и в них не было злобы или угрозы, но я продолжала остервенело выкручивать запястье.
— Я прошу вас, — тихо сказала девушка. — Вы можете пораниться.
Пока я недоуменно смотрела на нее, незнакомка второй рукой обхватила мое запястье, разжала пальцы и выхватила ножницы. Мне ничего не оставалось, кроме как ринуться к выходу. Что я и сделала. Пересиливая боль, я прыгнула на кровать, спустилась с другой стороны, оказалась возле двери и распахнула ее. Высокий русоволосый юноша в черном одеянии, стоявший спиной ко входу, удивленно повернулся. Я молча юркнула в темный коридор, ощутила, как каменный пол обжег ступни холодом, но упрямо рванула вперед. Сзади меня схватили за локоть чьи-то руки, а затем стальной хваткой обхватили за талию, прижимая руки к бокам. Я жалобно охнула от боли, но все равно попыталась вырваться. Юноша молча тащил меня обратно в комнату, несмотря на то, что я пару раз вполне ощутимо лягнула его по ноге. Когда я снова оказалась на пороге злополучной комнаты, меня отпустили и легонько толкнули в спину. Не растерявшись, я повернулась, замахнувшись, но столкнулась лишь с закрытой дверью, хлопнув по ней ладонью. От бессилия хотелось заплакать. Я прислонилась лбом к двери и медленно, боком, сползла вниз, усевшись на ковер, что был ощутимо теплее пола в коридоре. Что за извращение такое? Как будто меня хотят подлечить, откормить и съесть!
Я испуганно вздрогнула, когда девушка, уже успевшая закрыть окно, присела рядом, взяла мои ладони в свои руки и заговорила:
- Я вас очень прошу прилечь, мне нужно обработать ваши синяки.
Я сжала зубы и со злостью хотела сказать нечто совсем не лестное, но в животе предательски заурчало. Незнакомка улыбнулась. Какая-то до жути нелепая ситуация. Я ухватилась за запястья девушки и тихо пролепетала:
— Помоги мне, пожалуйста!
— Конечно помогу, не волнуйтесь, — девушка помогла мне встать, подвела к кровати и усадила на нее.
Я с каким-то тупым чувством обреченности наблюдала, как она взяла бинты и одну из склянок со столика у зеркала и вернулась ко мне. Холод все же одолел меня, и теперь мелкая дрожь усыпала кожу.
— Зачем вы открывали окно? — девушка сняла с меня рубаху и теперь аккуратно разбинтовывала. — Теперь в комнате холодно.
Я молчала. Незнакомка открыла баночку, слегка окунула туда палец и поднесла руку к одному из синяков на животе. Я дернулась от холодного прикосновения и тут же ощутила приторный запах ламиссы. Мазью на основе этого растения мама часто смазывала ушибы, полученные мною в те дни, когда я вела себя не как леди и баловалась в саду, не щадя прекрасных нарядов. На глаза навернулись слезы, и я жалобно посмотрела на девушку: