— Я…
Мне показалось, что граф совсем меня не слышит и попыталась говорить громче:
— Я не справилась? Не принесла цветок…
Граф наклонился ниже, заглядывая мне в глаза:
— Справилась. Хоть и не понимаю, о каком цветке речь, — взгляд графа будто бы был суровым. — Зачем ты выбрала худофора?
— Я не хотела, — сдавленно ответила я, мучаясь от боли и не смея отвести взгляд. — Только цветок.
Мужчина нахмурился. Видно было, что его что-то беспокоит. Я замешкалась и, наконец, отпустила его руку.
— Мия, — сказал он. — Худофор… Он был один?
Я сначала хотела кивнуть, но потом вспомнила привидевшийся среди деревьев чей-то силуэт и испуганно уставилась мужчине в глаза:
— Я… Я не уверена.
Граф нахмурился еще сильнее.
— На вас напали из-за меня? — сдерживая нарастающую панику, спросила я. — Я привела его сюда?
— Нет, — поспешил меня заверить мужчина. — Все в порядке. Господин Елейский уже осмотрел рану, перевязал тебя и выписал лекарства. Люсия посидит с тобой.
Граф, полный раздумий, встал, и я в последний момент схватила его за руку. Мужчина посмотрел мне в глаза. Было видно, что он не ожидал подобного.
— Вы сердитесь на меня? — тихо спросила я.
— Нет, — ответил граф, не спеша освобождать свою ладонь.
Я смутилась, разжала пальцы и отвернулась. Мужчина обошел кровать и вышел за дверь.
— Вот далось вам это звание Охотницы, госпожа! — тихо сказала Люсия, присев рядом на кровать.
Я виновато улыбнулась ей. В этот момент на кровать заскочил танул, проникший в комнату через оставленную графом приоткрытой дверь. Девушка отшатнулась, но Прытик лишь уселся рядом, обеспокоенно заглядывая мне в глаза.
Люсия начала ворчать, а я подняла руку и погладила танула по голове. Тот довольно заурчал, прикрыл глаза и улегся мне под бок. Хорошо, что под здоровый левый, потому что правый и без того ужасно болел. Что ж, хотя бы наставника я не подвела...
Глава 18. Условие
Я почти полностью поправилась спустя неделю после испытания. Милора и лекарства, сделанные господином Елейским, ускорили процесс заживления. Лекарь приезжал осматривать меня и следить за состоянием каждый день, — боялся воспаления, ведь когти худофора не отличались чистотой, да еще сам он был с гнойной раной.
Я сказала лекарю про волдыри, переживая, что существо чем-то болело, но присутствующий рядом в тот момент граф заверил меня, что это всего лишь солнечные ожоги. Супруг вообще все это время выглядел каким-то обеспокоенным и задумчивым. Я заметила, что он часто сидел, уставившись в одну точку, и хмурился. Когда я решилась спросить, что его беспокоит, у нас состоялся очень тревожный разговор.
— Я уверен, что видел еще одного худофора, когда мы покидали поляну, — сказал супруг во время обеда в зале. — Почему он не напал?
— Может, это и не худофор был вовсе, — тихо ответила я.
— Может… Тем более, они нападают всегда.
— Он мог испугаться людей, вас же было много. Тем более, Охотников. Я так поняла, что они настолько разумны…
— Вот именно, — перебил меня супруг, задумчиво всматриваясь в окно. — На нас они нападают всегда, вне зависимости от обстоятельств. Мы ведь, по указу Его Величества, иногда прочесываем амирские леса, отыскивая худофоров и уничтожая их.
— Тогда это был не худофор, — твердо сказала я, успокаивая не столько супруга, сколько себя.
Мужчина хмуро посмотрел на меня. Я прикусила губу и опустила взгляд. Понимала, что не я виновата в его тревожном настроении, но смотреть в глаза не могла. И знала, почему.
Каждый день я с каким-то смешанным чувством боязни и стыда вспоминала произошедшее во время испытания. Ведь собиралась самой себе доказать, что повзрослела, став Охотницей. И не смогла. Просто не осилила такую ношу. Не по зубам мне оказалось стать равной графу, а ведь именно к этому я и стремилась, — стать той, кого уважают. Я не сразу поняла это, осознала только ближе к испытанию, когда стала больше времени проводить с супругом. Видела уже не тот страшный взгляд, не то безэмоциональное выражение лица… Может, мне показалось, но теперь он видел во мне не беглую герцогиню, не жалкую рабыню, а именно графиню Рейгард, им же и созданную. Я неосознанно была ему благодарна, не только за это. За все остальное, что этот мужчина сделал для меня.