Халаш утвердился в своем решении. О Энмешарра...
- Господь, я слушал тебя и слышал тебя. Если не хочешь помочь нам победить, отойди и не мешай. Мы победим сами.
Коровья морда усмехнулась совершенно по-человечески...
Когда царские послы, ничего не добившись, отправились восвояси, опустел и шатер командующего. Лугаль Урука Энкиду и лугаль Эреду Нарам ушли к своим воинам. Ануннаки, забыв о божественном величии, устроились на высоких пальмах - с комфортом наблюдать за ходом боя, ибо зрелище великого человекоубийства приятно для них. Халаш велел вынести черное кресло на возвышение перед шатром. Вокруг него собрались бегуны - разносить приказы войскам. Поодаль встали крепкие ниппурские воины в доспехах с медными пластинами и лучники народа суммэрк - защищать жизнь лугаля, писцы с красками, кисточками и кусками пергамента - записывать деяния храбрых борцов Баб-Ану, обнаженные по пояс барабанщики - подавать войскам сигналы. Степенно переговаривались командиры резервных отрядов в сияющих шлемах и дорогих одеждах - им предстояло в нужный момент по мановению руки Халаша устремиться в гущу сражения и добыть победу.
Между тремя лугалями было заключено соглашение: только один из них, а именно тот, кому подошла очередь, командует войском и принимает все решения на протяжении доли. Другие два знают обо всем важном, что происходит в эту долю, подают ему советы, спорят с ним, однако всегда подчиняются его приказам. Но лишь красавица Син стыдливо закроет свой лик, лугаль прежней доли склонит голову перед лугалем новой доли.
Так вот, исход сегодняшнего дела и всего предприятия мятежных городов полностью зависел от решительности и искусства Халаша ниппурского...
Лугаль обозрел равнину, черную от людей и приправленную искрами от оружия, блистающего на солнце, - как густая темная похлебка бывает приправлена маленькими ломтиками чеснока. Плохая, неплодородная земля. Торговец Халаш оценил бы ее очень низко: соляные проплешины тут и там, глина... Чтобы поднять ее, потребовались бы усилия сотен крестьян и множество лет. Слева - канал, древнее которого нет на земле Царства. Столь широкий и столь глубокий, что кажется, будто прорыли его не люди, а гораздо более могущественные существа. Начавшись в Баб-Аллоне, тянется он от полноводного Еввав-Рата к славному городу Кишу, а оттуда еще дальше - к великой реке Тиххутри. Весной Еввав-Рат бесится, заливая все вокруг. Тогда Тиххутри и жадные до воды песчаные пустыни спасают жителей этой земли, принимая в себя губительную силу паводка. Даже цари бабаллонские не в силах чистить канал чаще, чем раз в сорок восемь и два года - так он велик. Берег его зарос высоким тростником, превратился в болото и приютил во множестве речных змей, чей яд убивает долго, но наверняка. Справа - другой канал, гораздо моложе, уже и мельче, но зато облицованный кирпичом, чистый. Строить царские мастера умеют, тут ничего не скажешь...
Ан, к тебе обращаюсь, нас ты научишь так строить?
...На том берегу, за молодым каналом, во множестве росли финиковые пальмы. В поле колосился добрый ячмень... Месяц аярт, отметил про себя лугаль, самое время собирать урожай, жалко, осыплется, пропадет... да что же тут такого - пропадет? Это ведь не наше, это царское добро, пусть столица скрипит зубами от голода, пусть встанет на колени, попросит лепешку с отрубями, с травой пополам! Может, дадим. Не все же им из нас тянуть! А все-таки жалко, очень жалко, хороший ячмень... Белые поля хлебной рати перечеркнуты были черными клинками пожарищ. В прошлую долю конники жгли тамошние поля. Выгорело, однако, немного. Погода стояла безветренная, а все приканалье с той стороны разделено на небольшие участки маленькими канальцами, отходившими от главного, и, дальше, просто канавами. Огонь никак не желал перескакивать с участка на участок... Горелые и уцелевшие шесты водочерпалок-даллим укоризненными перстами торчали на канальцах тут и там.
Как раз посередине между двумя великими каналами, старшим и младшим, белела пыльными колеями дорога из Баб-Аллона в Киш. Вдалеке, за вражескими отрядами, над нею высился безлесный холм. Там, наверное, тучи царских лучников, камнеметы, словом, вся радость... Даже несведущему в военных делах человеку ясно: кто владеет холмом, тот владеет сражением.
Тысячи пеших бойцов царя Доната III закрывали своими телами дорогу на столицу. С флангов поставлены были конные отряды.