Единственный выход — попросить помощи. Раз в их сеть проник двойной агент, предельная осторожность и подозрительность чрезвычайно важны, чтобы сохранить девушке жизнь. В его распоряжении лучшие люди, верные сыны Америки, в чьи обязанности входило наблюдать за ней и происходящим в доме ее дяди, уловить малейшие признаки, указывающие на то, что двойной агент видел ее в день убийства священника. В эти минуты Николас ждал очередного сообщения.
Раздался громкий стук, Николас быстро вытащил пистолет, задул свечу и тихо подкрался к двери.
— Да?
— Черт возьми, парень, открывай!
Он чуть-чуть приоткрыл дверь, выставив в щель дуло пистолета.
Рейн взглянул на оружие, затем на друга, и вся его напускная раздражительность исчезла. Николас выглядел ужасно.
— Рад тебя видеть, Ник, — улыбнулся он, входя в комнату.
— Ага, именно в тот момент, когда мне этого не хотелось бы.
— У тебя неприятности?
— Кое-какие. — Николас снова зажег свечи и наполнил стаканы из стоявшего в центре стола графина. — Мне нужна твоя помощь.
— Я собирался отплыть через три дня. — Рейн сел поближе к горящему камину.
— Это вопрос жизни и смерти — иначе я бы не просил. Николас Райдер был одним из ближайших друзей отца, и отказать ему — все равно что предать его. Раскаяние ледяной водой окатило душу Рейна. Он уже почти совершил предательство, и хотя больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас подальше от Микаэлы, он должен остаться ради человека, который его вырастил.
— Я могу послать кого-нибудь вместо себя.
— Спасибо, — кивнул Николас и вздохнул.
— Твоя борьба дается тебе гораздо тяжелее, чем мне, — сказал Рейн и подумал: «У него есть семья, которая в нем нуждается, жена, которая его обожает, а проклятая война оторвала его от них».
— Дело бы ускорилось, если бы ты присоединился к нам.
— Вербуешь меня? Я вырос, сражаясь с пиратами и английскими работорговцами. У меня нет желания снова убивать.
— Я тоже повидал достаточно войн на своем веку. Мной движет ненависть к угнетению и жестокости, как и Рэнсомом много лет назад.
— Лжец, — усмехнулся Рейн. — Это просто жажда мщения.
— Дерзкий щенок.
— И к тому же незаконнорожденный. У меня больше оснований проклинать Британию, друг мой, но ваша борьба за свободу не изменит моей жизни. Здесь я лишь провожу время до возвращения домой.
Седые брови Ника поползли вверх.
— Я вижу перед собой не того мужчину, которого воспитал Рэнсом. Его воспитанник не мог бы повернуться спиной к тем, кто в нем нуждается.
— Открой глаза, Николас! Тот мальчик вышел из-под его опеки много лет назад. И я никогда не отказывал в помощи нуждающимся. Ваше поражение будет означать гибель людей, защищающих ваши идеалы. А что в наказание предпримет Англия? Если я примкну к вам, пострадают невинные люди, за которых я несу ответственность и которые ничего не знают ни о колониях, ни о вашем проклятом восстании. Я источник их существования. Кто я такой, чтобы навязывать им свои убеждения и заставлять их платить за это?
— Сейчас ты говоришь как Аврора, — улыбнулся Ник.
— Это комплимент?
— Ты же знаешь, что мы победим.
— Мне все равно, — пожал плечами Рейн. — Я же сказал, что помогу тебе, Ник, вывезу тебя из страны… Ради Рэнсома.
— Не меня, а одного из моих людей.
— Я не нянька для твоих шпионов.
— Это Опекун.
— Сукин ты сын.
— То же самое я могу сказать о тебе, — парировал Ник.
— Ты хочешь, чтобы я спрятал твоего смутьяна?
— Нет. Я хочу, чтобы ты защитил его. Рейн выругался.
— Долгое время Опекун был прекрасно законспирирован, — продолжал Ник, — но стал свидетелем убийства, и я уже два дня нахожусь в неведении, узнал его убийца или нет.
— А ты уверен, что убийство совершил не Опекун?
— Абсолютно.
— И где он сейчас? Прячется?
— Просто живет. — Ник взъерошил седые волосы. — И наверняка сходит с ума от страха.
— Его могут арестовать в любой момент.
— Никаких доказательств нет. Только я знаю, кто такой Опекун и что он значит для нашего дела.
«Нашего дела», — с неприязнью подумал Рейн. Они все ослеплены идеей, и даже теперь Ник не понимает, какую цену нужно заплатить, чтобы поскорее вывезти Опекуна из Англии. Другого способа защитить шпиона не существует. Но Рейн знал, что значит свобода для Николаса Райдера и его товарищей, он сам не раз испытывал радость освобождения, после того как его бросали в тюрьму или он оказывался на волосок от гибели.
Он поможет. Рейн понял это сразу, получив записку от Ника. Только он не намерен рисковать жизнью своих людей.
— Чего ты от меня хочешь?
— Будь готов. Если Опекуна раскроют, его нужно доставить в безопасное место.
— А ты не думаешь, что я рискую кораблями, людьми, своим делом?
Ник не обратил внимания на горечь в его словах.
— Ты будешь осторожен. До сих пор никому еще не удавалось тебя выследить.
— Меня подозревают, уже допрашивали в связи с убийством леди Бакленд, и за мной постоянно следят несколько шпиков.
— Они тебя не тронут. Лорд Норт не позволит, им очень важно, чтобы ты оставался нейтральным. — Кривая усмешка выдавала раздражение Ника.
— Не дай Бог мне пожалеть об этом. — Рейн допил коричневую жидкость и встал. — Но хочу предупредить. Если придется выбирать между тобой и шпионом, то решать буду я сам.
— Нет! — вскочил со стула Ник. — Поклянись, Рейн, здесь и сейчас, что будешь защищать Опекуна.
— А если я откажусь? — нахмурился капитан, удивляясь его горячности.
— Тогда мне придется самому убить Опекуна, — тихо произнес Ник.
— Ты не сделаешь этого.
— Хочешь, чтобы… несчастного пытали? Мы оба прекрасно знаем, что именно так с ним и поступят. Они делали это и без всяких причин. Такой участи я не пожелал бы ни одному агенту, Рейн. Особенно этому.
Прошло несколько тягостных секунд, и Рейн дал ему слово. Ник облегченно провел рукой по лицу.
— Ты чертовски преданный друг, — сказал капитан.
— Если ты когда-нибудь узнаешь Опекуна, то поймешь меня.
После этого таинственного замечания Ник изложил план, как им связаться друг с другом и при необходимости вырвать арестованного из лап властей.
— Я должен знать, кто он.
— Нет. Тревога может оказаться ложной, я не хочу рисковать.
— Правда выходит наружу: ты не веришь даже мне.
— Чепуха. Не зная имени, ты не сможешь его выдать. Ты едва не погиб, скрывая, что Рэм и Огненный Лев одно и то же лицо.
— Я отдал бы за него жизнь, и тебе об этом известно. А если с тобой что-нибудь случится? Что тогда станет с твоим драгоценным Опекуном?
— Не я один подвергаюсь опасности. Никто даже не знал, что я в Англии.
— Я знал. Просто не мог тебя найти.
— Ты не обычный житель Лондона. Рейн презрительно усмехнулся:
— Если ты думаешь, что мне известно обо всем происходящем в городе, то глубоко ошибаешься. Двери передо мной закрыты. — Рассерженный тем, что ему придется рисковать из-за какого-то шпиона без имени и лица, Рейн направился к двери. — Жду сообщения и не буду отвечать, если вызов придет не от тебя.
Дверь тихо закрылась, и Ник тяжело осел на стул, пытаясь уловить стук копыт удаляющейся лошади. Простит ли его Рэнсом, что он впутал в это дело его старшего сына?
Глава 16
Стоя на квартердеке «Императрицы», Рейн наблюдал, как в гавань входит «Часовой», к которому уже направлялись чиновники порта, чтобы проверить, соответствует ли груз в трюме декларациям. Видимо, подозрение в убийстве больше не позволяло считать его честным торговцем.
В подзорную трубу Рейн узнал двух человек, но офицеры были ему незнакомы. Бенсон справедлив и беспристрастен, хотя времена в Англии настали беспокойные и проблемы часто решались с помощью флота, а не законов. Рейн не хотел, чтобы его корабль или команда оказались в центре событий.