Короне дьявольски повезло, что этому человеку плевать, если даже англичане и американцы разорвут друг друга на куски.
А Кристиан Чендлёр, лорд Стенхоуп, не мог дождаться минуты, когда увидит, как иерархи британского флота и парламента будут раболепствовать перед человеком, которого считали парией. «Нас ждет прелестнейший вечер», – подумал Кристиан, поднимаясь с дивана.
– Можешь чувствовать себя здесь как дома, Рейн. Только не трогай служанок.
Уголки губ у капитана слегка приподнялись: не улыбка, скорее оскал пантеры, играющей с добычей.
Граф даже поежился, в очередной раз задавая себе вопрос, найдется ли человек, действительно знающий, кто такой Рейн Монтгомери. О нем ходило так много слухов, что не представлялось возможным понять, какие из них являются выдумками, а Рейн, черт бы его побрал, ничего не опровергал. Тем не менее Кристиан считал себя его близким другом.
Рейн, уловив симпатию в его взгляде, подавил раздражение.
– Оденьтесь как подобает, ваша светлость. – Титул прозвучал как оскорбление. – Мы уже опаздываем.
– Они знают, что ты придешь, – ответил граф, не взглянув на часы.
«Он уже потирает руки в предвкушении удовольствия», – подумал Рейн. Его бы не удивило, если бы его друг сам посеял семена всяких домыслов просто для остроты ощущений.
– Я рад, что доставляю тебе столько удовольствия, – добродушно сказал он.
– Добавляет немного веселья к весьма скучным обязанностям, – ухмыльнулся Кристиан, выходя из кабинета.
От этого вечера Рейн не ждал ничего, кроме роскошной еды, приятной музыки и вежливости, едва скрывавшей ледяное презрение и вульгарное любопытство. Но ему пришлось вынести немало подобных ночей ради того, чтобы раскрыть правду.
Он смотрел на потрескивающий в камине огонь и быстро отбросил носком сапога выскочивший уголек, прежде чем тот успел прожечь дорогой ковер. Хватило одного посещения Англии, чтобы Рейн вспомнил, что он чужой в этом обществе, и теперь ему страстно хотелось почувствовать под ногами качающуюся палубу корабля, ощутить теплый бриз, окунуться в беззаботную жизнь родного острова.
Он сел в кресло, вытянув длинные ноги, затем благоразумно расстегнул черный бархатный жилет, и его рука скользнула по цепочке.
Медальон холодил кожу, напоминая о грузе его поступков.
Сегодня не просто бал в честь награждения британского генерала. Сегодня он сделает еще один шаг, чтобы уничтожить веру двух людей, которые любили его, заботились о нем, когда он был покинут и одинок. Двадцать лет назад Рэнсом и Аврора вдохнули в него жизнь.
Он поклялся им в верности.
Но сегодня вечером безжалостно убьет эту веру, как невинного ягненка на языческом жертвоприношении.
«Они никогда не простят меня».
Рейн не знал, сможет ли простить самого себя за предательство единственной семьи, которая у него когда-то была.
Но он должен это сделать.
Чтобы сохранить рассудок.
Шум голосов, звон хрусталя и фарфора. Микаэла переходила от одной группы гостей к другой, командовала прислугой, следила за пополнением буфетной стойки, пыталась занять себя обязанностями хозяйки дядиного бала, держась подальше от приглашавших ее на танец офицеров.
– У нас кончается вино, мэм, – прошептал слуга.
– Вели Джеймсу принести из погреба еще две дюжины бутылок. На крайний случай приличный запас есть в кабинете генерала.
На лице слуги отразился ужас, но Микаэла только озорно улыбнулась в ответ. Дядя одобрит подобную жертву, если она избавит его от неловкого положения. «Он никогда не согласится признать, что его друзья недостойны съесть и выпить столько, сколько смогут за эти несколько часов», – подумала она и взглянула в его сторону. Склонив друг к другу напудренные головы, они с майором Уинтерсом о чем-то беседовали. Вероятно, о ней, раз майор украдкой поглядывал на нее. Микаэла взглядом послала его к черту, но Уинтерс ответил ей дружелюбной улыбкой. «Этот крепкий череп способно пробить только пушечное ядро», – решила она.
Чье-то прикосновение заставило Микаэлу вздрогнуть и резко обернуться.
– Дункан! – радостно воскликнула она, глядя в знакомое лицо бывшего адъютанта отца.
Но Дункан Макбейн продолжал хмуро рассматривать ее.
– С тобой все в порядке, девочка?
Что это за царапина у нее на подбородке?
– Конечно! – Ответ явно не удовлетворил его, но он был истинным джентльменом, чтобы настаивать. – Как я рада видеть вас. Развлекайтесь, капитан.
Она пошла дальше и вдруг застыла на месте. Дункан увидел, как ее улыбка растаяла, лицо стало напряженным.
– Микаэла? Твой дядя приглашает интересных людей, правда?
Микаэла не слушала его, помертвев от страха. Он стоял один, черный как ночь, его взгляд скользил по толпе скучающе и дерзко. На миг ей показалось, что она сможет ускользнуть незамеченной, однако Рейн уже заметил ее.
– Потанцуйте со мной, Дункан! Сейчас. Умоляю, – бесстыдно прошептала она.
Глава 6
Боже правый, как он мог принимать ее за служанку?
И кто этот британский офицер, на золотом обшлаге которого лежит ее рука? Не он ли оставил царапину у нее на подбородке? «Я спущу с него шкуру», – подумал Рейн, сжав кулаки, когда офицер закружил ее в танце. Он наблюдал за ней, стараясь унять радость от встречи и загнать свои чувства в самый дальний, безопасный уголок сознания, Тут Микаэла повернулась к нему лицом, и он вдруг почувствовал незримые нити, протянувшиеся между ними через огромный зал. Она тоже ощутила эту связь, глаза у нее вспыхнули, ноги сбились с ритма.
«Черт побери, она дьявольски красива». Микаэла в темно-синем платье казалась сапфиром на фоне бледных нарядов, а ее темно-рыжие волосы дерзко выделялись среди напудренных причесок остальных дам. Рейн снова и снова устремлял на девушку взгляд, будто она таяла на глазах, и он забывал эти темные брови над кошачьими глазами, этот рог, созданный, чтобы сводить мужчин с ума. Он знал и другую Микаэлу: женщину, обладающую скрытой силой, которая иногда прорывалась наружу, словно тлеющий под золой уголек, от которого Рейн готов был воспламениться как сухой трут.
Она будто манила его подойти, и если бы он не знал, что даже один танец с ним может погубить репутацию девушки, он уже держал бы ее в объятиях. Рейн сконцентрировался только на ней, пока не почувствовал ее дыхание, тепло ее кожи и цитрусовый аромат ее духов, который он впитывал в себя, не задумываясь о разделяющем их пространстве.
Затем Рейн уловил в ее взгляде страх, и Микаэла отвела глаза, разорвав связывающую их нить. Он почувствовал невыносимую тяжесть в груди, сердце бешено стучало. Сжав кулаки, он проклинал язычницу-мать, научившую его управлять своими чувствами, и свое мерзкое прошлое, сделавшее эту нежную красоту недоступной для него.
Микаэла была леди, запретным плодом, а поскольку он предполагал это с первой минуты их встречи, то теперь уже нет смысла цепляться за остатки мечты. Ему потребуется нечто большее, чем цепи прошлого, чтобы забыть о ней. После секундного размышления он повернулся к бригадному генералу Дентону, чувствуя на себе испытующий взгляд Кристиана. Даже подозрение является достаточным предупреждением.
– Генерал.
Сэр Этвел напрягся и сцепил руки за спиной, отчего его бочкообразная грудь стала еще больше.