В сферах я узнала о собственной судьбе: я — та самая, кто заново соберет Орден, чтобы он мог продолжить свою работу. Таков мой долг. Но у меня есть и другая, тайная миссия: я должна встретиться лицом к лицу с бывшей подругой моей матушки… моей главной противницей. И я когда-нибудь встречусь с Сарой Риз-Тоом, Цирцеей, и уж тогда я не дрогну.
Ровный упорный дождь стучит в окно, не давая заснуть, хотя Энн давно уже громко, ровно посапывает. Впрочем, не дождь заставляет меня бодрствовать; кожу покатывает, уши настороженно ловят каждый едва слышный звук. Стоит прикрыть глаза, я вижу слова, написанные на обрывке плотной бумаги: «Мне необходимо немедленно повидаться с тобой».
А что, если Картик сейчас ждет меня там, под дождем?
Порыв ветра ударяет в окна, стекла дрожат и стучат, как кости. Сопение Энн то громче, то тише. Бессмысленно лежать здесь и мучиться. Я зажигаю лампу у кровати и прикручиваю фитиль, чтобы тот давал совсем немного света, мне только нужно найти кое-что. Порывшись в платяном шкафу, я нахожу это: ежедневник моей матери. Я провожу пальцами по кожаному переплету и вспоминаю ее смех, мягкое выражение ее лица…
Я сосредотачиваюсь на ежедневнике, который и без того знаю чуть ли не наизусть, и провожу около получаса, заново изучая записи матушки в надежде найти какие-то указания, но не нахожу ничего. Я не имею ни малейшего представления, как заново сформировать Орден или как пользоваться магией. В записях нет никаких полезных сведений о Ракшана или о том, что они могут замышлять в отношении меня. И ничего о Цирцее и о том, как отыскать ее раньше, чем она найдет меня. Похоже, весь мир ждет от меня каких-то действий, а я совершенно растеряна. Так хочется, чтобы матушка оставила для меня какой-то ключ…
Переворачивая страницы, я как будто слышу голос матушки. Скучая по ней, я таращусь на написанные ею слова до тех пор, пока у меня не распухают веки; уже очень поздно. Надо спать. Больше мне сейчас ничего не нужно. Спать без всех этих пугающих снов. Спать.
Я внезапно вздрагиваю и вскидываю голову. Вроде бы кто-то постучал в парадную дверь? Неужели они пришли за мной? Каждый мой нерв натягивается, каждая мышца напрягается. Но я ничего не слышу, кроме стука дождя. Никто не спешит по коридорам, чтобы узнать, кто там пришел. Да и слишком поздно для гостей, и уж конечно, Картик не стал бы рваться в парадную дверь школы. Я начинаю думать, что мне все это почудилось в полудреме, но тут снова слышу стук — на этот раз более громкий.
Внизу начинается движение. Я быстро гашу лампу. Бригад, наша болтливая не в меру экономка, что-то бормочет, с громким топотом шагая к дверям. Кто мог явиться сюда в такое позднее время? Сердце у меня колотится, заглушая в ушах стук дождя, я тихо выхожу в коридор и подкрадываюсь к лестнице, чтобы выглянуть вниз через перила. Свеча в руке Бригид расчерчивает стену полосами теней, экономка спускается вниз, чуть ли не перепрыгивая через ступеньки, длинная коса отчаянно мечется за ее спиной.
— Ох, помоги мне все святые, — бормочет Бригид.
Она пыхтит, и отдувается, и добирается до двери как раз к тому моменту, когда стук повторяется еще раз. Дверь широко распахивается, впуская струи дождя. Да, кто-то приехал в школу прямо посреди глухой ночи. Кто-то, с головы до ног одетый в черное. Кажется, я сейчас упаду от страха. Я застываю на месте, не зная, то ли броситься вниз по лестнице, то ли метнуться назад в спальню и запереть дверь на засов. В темноте холла я не могу рассмотреть лицо приехавшего. Бригид поднимает повыше свечу, чтобы осветить фигуру человека. Если это кто-то из братства Ракшана явился за мной, то я ничего не понимаю. Потому что это женщина. Она называет свое имя, но дверь остается открытой, и за шумом дождя и ветра я не могу его расслышать. Бригид кивает и предлагает кучеру войти и поставить сундук женщины в холле. Женщина рассчитывается с кучером, и Бригид наконец закрывает дверь, отрезая шум дождя.
— Я сейчас разбужу горничную, чтобы она помогла вам устроиться, — ворчит Бригид. — Нет смысла беспокоить миссис Найтуинг. Она познакомится с вами утром.
— Вполне приемлемо, — отвечает женщина.
У нее низкий голос с едва уловимым акцентом, мне незнакомым.
Бригид зажигает лампы, но прикрутив фитили. И не может удержаться от того, чтобы не фыркнуть разок-другой по дороге к комнатам горничных. Оставшись одна, женщина развязывает ленты и снимает шляпу, открыв моему взгляду густые темные волосы и строгое лицо с густыми бровями. Она оглядывает большой холл, отмечая и люстру со змеями, и резных нимф, и кентавров на колоннах… Можно не сомневаться, что, подъезжая к школе, она заметила и коллекцию горгулий, восседающих на крыше, и наверняка призадумалась о том, что же это за местечко такое…