— У меня есть для вас дом.
Она надеялась, что её услышали, потому что если она воспламенится возле этого парня, то непременно его обожжёт.
Калли прижала край склянки к мягкой груди мужчины и приподняла склянку до такой степени, чтобы всё горлышко уткнулось в его грудную клетку. Однако душа оставалась в склянке.
— Подтолкни её, — прошипел ей на ухо Заклинатель Душ.
Она рефлекторно сильнее ткнула склянкой в грудь этого парня. Тот застонал, но не изменил позу. Однако Заклинатель не это имел в виду. Калли ухватилась за магические завитки, покалывавшие её под кожей. Те, что воспламенились бы, если бы душа сбежала. Те, что сжимались и прятались, когда вокруг имелось минимальное количество магии душ для питания. Калли подтолкнула их к рукам. Она напоминала себе маму-птичку, выталкивающую птенца из гнезда.
Она постучала своей магией по дну склянки и поторопила душу — «иди же, сейчас». Это сработало. Деликатное тепло второй души исходило от мужчины. В этот раз Калли не возражала против реакции своего тела. Капельки пота на предплечьях от не-совсем-жаркого ощущения были неплохими, поскольку она испытала альтернативу. Она только что поместила душу в тело другого человека. Она стала частью этого в такой манере, от которой нет пути назад. Платёжные квитанции не изменят того, какой бесповоротной была её причастность. Она помогла кому-то избежать греха. Она поместила в его тело чужую душу. После такого нет пути назад.
Возможно, такова была цель Заклинателя с самого начала. Он просиял отцовской гордостью, что лишь вызвало у Калли желание выблевать кофе, который она выпила перед приездом в магазин.
— Непременно вернитесь через 72 часа, мистер Гиллем, — сказал Заклинатель Душ тем режущим тоном, которого она никогда не слышала от другого человека. — И наслаждайтесь встречей одноклассников на выходных.
Ой, фу. Этот чувак собирался заново пережить растраченную впустую молодость. Наверное, на заднем сиденье Камаро.
Посетитель ушёл, а Заклинатель Душ переложил пачку наличных из кармана своей пижамы в кассу.
Действие было таким странным, что Калли не могла не спросить:
— Почему вы не положили туда деньги с самого начала?
— Если они хотят чувствовать себя так, будто обдурили систему, то совершение стандартной деловой транзакции не вызовет желаемого эффекта. Артистизм в нашем бизнесе даже важнее обслуживания клиента, — его улыбка во все серебристые зубы не облегчила нервозности Калли.
Она поставила теперь уже пустую склянку на прилавок и расправила плечи перед узловатым стариком. Он казался обманчиво маленьким и хрупким, но Калли знакома с его движениями. Он мог пересечь комнату за секунды. Он мог вырвать душу из тела ещё быстрее. Ей надо сосредоточиться, потому что это важно.
— К слову о деловых транзакциях, у меня есть просьба.
— Просьба? Сейчас? Что же тебе может понадобиться? Разве я не показал тебе только что, как поместить душу в носителя? — Заклинатель не сдвинулся с места, но всё равно заставил Калли отпрянуть.
— Да, эм, спасибо за это. Я не знала, что способна на такое.
— Конечно, способна. Управление душами требует сосредоточенности. И она у тебя наконец-то есть.
Вот сейчас.
— В этом и дело. Мне нужна плата за эту сосредоточенность.
— Прошу прощения?
— Это должно стать оплачиваемой работой, — слова сорвались с её губ как гальки в потоке растаявшего снега, скатывающегося с горы. Неподвижные камни, вынужденные бежать или быть похороненными под наплывом перемен.
— Ты потребовала ученичества. Ты хотела учиться. Оплата за твои услуги — это знание.
— Да вы знаете, что я потеряла за время обучения здесь?
— Определённо не кожу. И ты приобрела ценное оружие, — его рука взметнулась как кнут, узловатые пальцы в мгновение ока обхватили её запястье. — Ты думала, я не заметил?
Его пальцы были липкими, но белая полоска на её запястье похолодела под его скользким прикосновением.
— Я не знала… — Калли умолкла. Список того, что ей неизвестно, был длинным, но она также хотела верить, что эта сморщившаяся белизна её кожи не имела отношения к Заклинателю.
Он сжал чуть сильнее, а когда наконец отпустил, тыльная сторона её запястья вернулась к смуглому оттенку, но на внутренней остался нимб белого цвета размером с серебристый доллар.