— Извините меня, — сказала она еле слышно. Ее слова почти заглушались шумом двигателей. — Все вспомнилось так внезапно…
— Я сказал то, чего не надо было говорить, — с трудом выдавил он, глубоко потрясенный случившимся.
— Это не ваша вина. — Ее глаза не могли оторваться от палубы. Даже сейчас он не мог не заметить, как четко вырисовываются длинные ресницы на ее бронзовой коже. — Нравы Терры отличны от наших. Для вас то, что произошло со мной… это несчастье, очень тяжелое, да, но не какое-то там омерзительное, от которого я никогда уже не смогу очиститься, не такое, которое заставляет меня думать, захочу ли я когда-нибудь снова увидеть своего Хью… Возможно, вы поняли бы лучше, если бы я рассказала вам, сколько раз он прибегал к наркотикам и мозговому зондажу… Снова и снова я погружалась в кошмары, теряла способность мыслить, теряла возможность понимать, я это или не я. Лишалась воли, превращалась в животное, выполняющее его капризы, чтобы избежать боли…
«Я не должен это слушать, — думал Флэндри. — Она не стала бы говорить такое, владей она собой. Надо уходить».
— Миледи, — предпринял он попытку. — Вы совершенно правильно сказали, что это были не вы. Вот так и следует к этому относиться. И если ваш муж хотя бы наполовину таков, как вы говорите, он именно так и поступит.
Какое-то время она сидела как каменная. Стимулятор действовал на нее быстрее, чем на других: по-видимому, у нее не было привычки к возбуждающим препаратам. Наконец она подняла голову. Лицо еще горело, но крупное тело, казалось, постепенно утрачивало былую напряженность. Она улыбнулась:
— Вы действительно страйдер.
— Хм… Теперь вам хорошо?
— Во всяком случае лучше. Можем мы поговорить о делах?
Флэндри незаметно облегченно вздохнул. У него все еще тряслись поджилки, когда он уселся на койку и закурил новую сигарету.
— Да, мне бы этого очень хотелось, — сказал он. — Начнем с того, что у нас в определенном смысле есть общие интересы, а информация, которой вы владеете, может помочь нам продолжить нашу миссию, вместо того чтобы спрятаться, как испуганные ребятишки за мамину юбку.
— Что вы хотите знать? Только помните, что на некоторые вопросы я не смогу ответить, а на другие — не захочу.
— Согласен. Но все равно попытаемся. Мы не заметили в этой системе никакой активности. Флот таких размеров, как у Хью Мак-Кормака, должен так или иначе обнаружить свое присутствие. Ну хотя бы эмиссией нейтрино из силовых установок. Так где же он? Он может находиться где-то возле вашего солнца, прячась за ним и присматриваясь к нашим действиям. Или же затаиться где-то на огромном расстоянии отсюда, скажем, в половине светового года. Или же адмирал увел флот в неизвестном нам направлении. Или… У вас есть какие-нибудь соображения?
— Нет.
— Вы уверены?
Она закусила губу.
— Да если б и были, неужели вы думаете, что я их вам выложила бы?
— Остыньте. Один эсминец не ровня целому флоту. Скажем иначе: каким образом мы могли бы вступить с ним в контакт до того, как развернутся военные действия?
Она сдалась.
— Я не знаю, и это правда, — сказала Кэтрин, отвечая на его взгляд честным и прямым взглядом. — Могу сказать вот что: любой план, разработанный Хью, будет смелым и неожиданным.
— Чудненько, — простонал Флэндри. — Ладно, но как насчет радио?
— О, это объяснить легче, мне кажется. У нас мало станций, обладающих достаточной мощностью, чтобы работать на волнах, которые можно обнаружить издалека. Вергилий все равно их глушит своими солнечными бурями. Мы посылаем их через подстанции, расположенные на спутниках. Чаще всего мы пользуемся радиофонами — в далеких деревушках и поместьях… Но они, разумеется, работают на частотах, не способных преодолеть ионосферу. Благодаря Вергилию ионосфера у Энея очень мощная. Короче, мы вообще можем обходиться без радиостанций межпланетной связи, и я догадываюсь, что это затруднит действия вражеских крейсеров, которым будет вдвойне непросто рассчитать свои позиции в системе.
«Ты тоже применяешь этот принцип — никогда добровольно не сообщать своих догадок, никогда не упускать шанса усложнить ситуацию для врага, — подумал Флэндри с уважением. — Я знаю множество гражданских, включая жен офицеров, — больших мастеров в этом искусстве».
— А как же межпланетные связи? — спросил он. — Как я понимаю, вы добываете руды и ведете научные исследования на других планетах вашей системы. Вы даже упомянули, что сами занимались этим. Думаете, эти базы эвакуированы?
— Н-нет. Во всяком случае, не главная из них — на Дидоне. Это почти самодостаточная колония, и в нее вложено слишком много — ив аппаратуру, и в архивы, и в отношения с туземцами. — В ее голосе зазвучала гордость. — Я знаю своих прежних коллег. Они не покинут свой пост из-за какого-то там вторжения.
— Но ваши люди могут прекратить связь между планетами на время чрезвычайного положения?
— Да, это вполне возможно. Особенно потому, что сторонники Джосипа наверняка не имеют сведений о том, где и что находится в нашей системе. А чего они не знают, то им и разрушить не удастся.
— Да они и не стали бы, — запротестовал Флэндри, — делать такое из чистой злобы.
— Откуда вам знать, что мог его превосходительство приказать своему адмиралу? — ядовито спросила она.
Жужжание интеркома спасло Флэндри от необходимости придумывать достойный ответ. Он щелкнул переключателем.
— Рубка рапортует капитану, — раздался низкий шипящий голос Ровиана. — На предельной дальности обнаружен корабль. По-видимому, идет на высокой скорости наперерез нашему курсу.
— Сейчас приду, — ответил Флэндри. — Вы слышали, миледи?
Она кивнула. Он подумал о том, с каким, должно быть, усилием ей удается сохранять видимое спокойствие.
— Если будет объявлена тревога, явитесь на третий пост, — распорядился Флэндри. — Пусть дежурный старшина выдаст вам боевой скафандр и объяснит процедуру поведения во время боевых действий. Когда мы сблизимся с тем кораблем, все должны быть одеты и вооружены соответственно. Третий пост — ваш. Он находится примерно в середине корабля и считается наиболее безопасным местом, хотя, конечно, безопасность — понятие относительное. Скажите старшине, что я приказал ваш переговорник, встроенный в шлем, связать напрямую с мостиком и рубкой связи. А пока оставайтесь в каюте и постарайтесь не путаться под ногами.
— Вы полагаете, нам грозит опасность? — спросила она тихо.
— Считаю, что лучше уж ждать ее, чем чего-нибудь другого, — ответил он.
Экраны на мостике показывали заметно выросший Вергилий. «Азиенна» шла на весьма высокой истинной скорости. Ускорение размазало бы ее команду по стенкам, если б не компенсационное действие внутреннего поля тяготения. Звезда четко выделялась на экранах на фоне короны и зодиакального света.
Флэндри сел в командирское кресло. Ровиан отрапортовал:
— Предполагаю, корабль противника находился на орбите, с работавшими на минимуме генераторами, до тех пор, пока не засек нас. Если мы намерены встретиться с ним вблизи Энея, — когтистая лапа указала на крошечное пятнышко в правой четверти экрана, — то нам следует сбросить скорость.
— М-м-м… думаю, нет. — Флэндри потер подбородок. — Будь я на месте того шкипера, мне очень не понравился бы вражеский корабль поблизости от моей родной планеты, независимо от того, мал он или велик, даже если он заявляет, будто готов к переговорам. Он может даже предположить, что разговор записан на пленку и что на борту нет никого, кроме машин. — Не было необходимости разъяснять, какие разрушения могут быть вызваны ракетами с ядерными боеголовками или самоубийственным ударом многотонного корабля на скорости, превышающей сто километров в секунду. — Когда у вас на планете есть всего один важный город, всегда следует учитывать опасность появления камикадзе. Так что у него будут основания проявить некоторую импульсивность.
— И что же тогда намерен делать капитан?
Флэндри вызвал на экран астрономическую схему.
Пятнышки планет, круги орбит, стрелки векторов дали ему общее представление о взаимосвязях внутри системы, а точные расчеты должен был сделать штурманский отдел.