Слова монитора возымели действие, оба спорщика оставили свои намерения.
— Налей им, Джав, на сон грядущий. Пусть выпьют и на боковую, — предложил Мэк.
— Заметано.
Джавандесора налил провинившимся по полкружки, под сердитым взглядом Хатана очень быстро опустевшие. Сержанты принялись запихиваться остатками пищи. Мэнон подпалил и нервно скурил сигарету. По всему было видно, что Фристоун сильно его достал. Хотя Мэк был уверен, что Мэнон нервничал больше от недовольства Хатана, он когда-то стал свидетелем, как монитор выбивал дурь из нерадивого мордоворота.
Фристоун и Мэнон пошли отбиваться. За очередной дозой разговор зашел о женских прелестях, обсуждались достоинства прекрасного пола.
— Что не говори, — рассудил выпивший больше всех Хатан, — а меня больше волнуют мулатки. Все бы отдал, чтобы одна из них сейчас оказалась здесь.
— Да я бы и душу за это продал, — мечтательно согласился Вик. — Сколько лет я уже баб не видел. Иногда мне кажется, что их и нет вовсе, а все россказни про них — плод воспаленного воображения. Да если бы они и существовали, нам и отдать-то за это нечего. У нас же ничего нет, кроме никчемной жизни.
— Не знаю, что ты собираешься отдать, — сказал Хатан, — как по мне, увидел — бери.
— Наливай, Джав, по маленькой, — попросил Шедан, — а то аж сердце защимило. Была у меня, помню, одна мулаточка. Ксавьерой звали. Не женщина — сказка какая-то. Все при ней: и мордашка, и фигурка точеная. А что в постели вытворяла — у меня слов нет описать!
— Где же ты ее подцепил? — подстегнул его воспоминания Мэк.
Шедан взял кружку и, казалось, заново переживал свои давно минувшие дни.
— Было времечко, когда у меня завелись приличные деньжата, — он качнул кружкой. — Давайте.
Привычно скривившись после обжигающих глотков, все принялись добивать почти пустые тарелки с закуской. Единственный, кто не скривился и почти не ел, был Хатан.
— В борделе что ли снял ее? — спросил он у Шедана.
— Зачем в борделе? Она была актрисой. На Аване II был кто-нибудь? Из сектора Красного Дракона?
— Я был, — ответил Джавандесора.
— Ксавьера Рино, слышал о такой?
— Рино? — удивился Джавандесора, — Ксавьера Рино? Та, что снялась в «Сквозь галактику» и «Песчаные отмели»?
— Она самая.
Челюсть Джавандесоры отвисла, он уставился на Шедана, как на явившегося бога.
— Что, Джав, телка такая обалденная? — спросил кто-то.
Часто заморгав и вспомнив, что нужно дышать, Джавандесора наконец вышел из транса.
— Ксавьера Рино — самая популярная и высокооплачиваемая актриса Красного Дракона. Если бы вы ее хоть раз увидели, то тут же потеряли бы голову, — объяснил он.
— И как же ты смог ее охмырить? — задал Шедану вопрос Вик.
— Все получилось случайно. Я обедал в одном из самых шикарных ресторанов на Аване II «Аксенрольде», когда она подсела ко мне и заказала обед. Сперва я огляделся, оказалось вокруг все столики и кабинки заняты. По началу она не замечала меня, потом мы познакомились, разговорились и подружились. Через неделю мы уже стали любовниками.
Наступила тишина. Рассказ Шедана произвел впечатление на всех.
— И что же случилось потом? — шепотом спросил Хатан.
Шедана словно вырвали из его грез. Черты его лица моментально утратили мечтательность, рот перекосило.
— Потом меня замели, — продолжил он, — это был настоящий удар для нас обоих. Мне кажется, она меня любила. До сих пор не могу простить того гребанного ублюдка, который меня подставил. Я ведь никогда не был богатым, бывали времена, когда я рассмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы мне, что я буду посещать «Аксенрольд». Я был беден, но мозги мои варили — что надо. Я был молодым программистом-электронщиком довольно высокого уровня. Но если кто-то знает положение дел на Аване II, тот меня поймет. Все теплые места в этом мирке давно уже для себя пригрели нишиды. И они не очень-то спешат делиться с другими местом под солнцем. В общем, я долго не мог найти стоящую работу, тогда и подвернулось одно дельце — мне предложили взять банк. Я согласился, тем более, что все, что от меня требовалось — это взломать систему защиты, заблокировать вызов полиции и хорошенько покуралесить во внутренней банковской сети. Никакой крови и минимальный риск. Но мои подельники все испортили, они слишком замешкались и охрана успела среагировать. В перестрелке были убиты двое из них и еще охранник, и зевака. Один из моих корешей смог уйти и упереть с собой мешок с наличкой в сорок миллионов. Его лицо никто не видел, полиция, благодаря мне, приехала слишком поздно. Короче, мы разделили куш и распрощались навсегда. Несколько месяцев я скрывался, а когда все улеглось, стал потихоньку пользоваться своими деньжатами. Но сначала я поменял свою долю — двадцать лимонов на пятнадцать местным подпольным воротилам, благо я имел кое-какой вес в их кругах. И бандитам выгодно, и мне спокойно — никаких проблем с опознанием банкнот.
— И как же ты залетел, твой кореш заложил? — спросил Хатан.
— Можно и так назвать. Этот кретин купил себе особняк на экватериальном острове и безумно дорогую яхту. Естественно, если человек без работы, без образования, без связей на верхах и не нишид совершает такие приобретения, то это вызывает подозрения. Аванские легавые его сразу сцапали, потом передали нишидам в БН. А те никогда не церемонились. Они просто промыли ему мозги. Так они вышли на меня. Следователь рассказал об участи бывшего кореша и пригрозил тем же самым мне. А вы знаете, что это за процедура, можно тронуться на всю жизнь. В общем, допрос был быстрым, я подтвердил его сведения, подумав, что лучше сохраню разум, чем превращусь в безмозглого бормочущего идиота. А сделать идиотом они могут стопроцентно, с легкостью, можно сканировать не только область памяти об ограблении, а погонять по всем пластам, начиная с рождения. Подельника приговорили к смерти за двойное убийство, хотя это даже не он убивал. Меня к ссылке в мир смерти.
— Не повезло тебе, парень, — посочувствовал Вик.
Шедан подкурил сигарету и обратился к Джавандесоре:
— А ты когда был на Аване II? После четыреста тринадцатого?
— В пятнадцатом, — ответил тот.
— Расскажи, как там Ксавьера.
— Да я ее только в фильмах видел и в новостях узнавал. Снималась в новых стереофильмах. Потом укатила из сектора с каким-то нишидом.
Шедан издал утробный звук, похожий на рык. На его скулах заиграли желваки.
— Вот сука!
— Да брось ты, — возмутился Мэк. — А что ей оставалось делать? Молиться на твое стерео до конца жизни?
Шедан повернулся к нему и глубоко затянулся. Дым тонкими струйками вышел из его ноздрей.
— Ты прав, — спокойно ответил он, — кто я для нее? Призрак из прошлого. Надеюсь, она счастлива с тем беложопым.
На утро не осталось и следа от вчерашней свежести. Воздух был сух и под немилосердными лучами солнца успел моментально нагреться. Ни единого облачка не закрывало от палящего светила, даже двухбальный ветер не приносил облегчения, его теплые порывы подымали в воздух мельчайшие песчинки.
Этот новый день Хатан мог по праву назвать черным днем своей жизни. И все же, хоть удача и отвернулась от него, но она не покинула его полностью, оставила от себя маленькую частичку. И этой частичкой стал Сэг, вернее его отношение ко всему, что произошло.
Слушая утренний доклад Хатана, находящегося в непосредственной близости от него, Сэг понял, что его монитор накануне внушительно перебрал и до сих пор находится в состоянии опьянения. Любой другой инструктор посчитал бы этот факт вопиющим нарушением устава, а в настоящих условиях — нарушением приказа о порядке соблюдения дисциплины среди рекрутов учебного лагеря, утвержденного самим эфором Безопасности Нишитуры Иволой. Но старший сержант Сэг рассмотрел это несколько иначе. Он не стал докладывать о факте употребления алкоголя в своем подразделении, что неминуемо привело бы к тотальной проверке всего манипула, если даже не лагеря вообще, и немедленной отправке уличенных в употреблении обратно в миры смерти. Но не это остановило инструктора. Если бы он подал рапорт по команде, разразилась бы настоящая буря. И не сносить ему головы. И не только ему, но и непосредственным командирам Сэга. Поэтому огласка была неприемлема. Но и оставлять Хатана безнаказанным было не в его правилах.