Сначала Громобоев навалился на Ленинскую комнату. Комбат выделил солдата-недомерка, который умел сносно и почти без ошибок писать по-русски, потому что был действительно русским в основном нерусском по национальному составу батальоне.
Этот Кашкин был знатный тормоз, засыпал на ходу, часто на полуслове задумывался и замирал. Молодой боец только прибыл из учебного полка из соседнего гарнизона и был словно заморожен. Однажды он взял, да и не на шутку учудил. Дело было так. Батальон как раз заступил в наряд, солдат не хватало, и как Громобоев не пытался отбить бойца, всё равно Кашкин попал в состав караула. А Эдуард в последний момент вместо прихворнувшего Изуверова был назначен дежурным по полку. Ночью в дежурку примчался взводный лейтенант Раскельдиев с хоть и узкими, но вытаращенными глазами. С порога он завопил:
— Солдат пропал!
— Кто? Как пропал?
— Ваш Кашкин ушёл с поста! Разводящий со сменой прибыл, а его нет на месте!
Эдик бросил ключи от сейфов на стол помощнику и со всех ног помчался к охраняемым складам — солдата на посту действительно не было. Ни солдата, ни автомата. А с автоматом ещё и шестьдесят патронов. Забили тревогу, вызвали комбата, начальника штаба, подняли батальон по тревоге. Обыскали полк, обошли казармы, столовую, клуб — Кашкин словно провалился сквозь землю, нет нигде. Доложили командиру полка, в штаб округа. Пока докладывали, им позвонили от соседей — из учебного полка.
— Чей боец Кашкин? Ваш?
— Наш, — отвечает командир полка полковник Плотников.
— Ищете?
— Ищем!
— Можете не искать, он у нас, на губе сидит.
— Как он у вас оказался? — выдохнул с облегчением комполка.
— По старой памяти пришёл. Он ведь у нас полгода учился.
— Автомат и патроны на месте? При нём?
— Автомат на месте, но патроны не все. Он пять патронов успел расстрелять.
— В кого?..
Сердце командира полка неприятно сжалось и воздуха стало катастрофически не хватать.
— В свинаря пальнул.
— Наповал? — охнул Плотников. — Убил? Ранил?
— Не попал, — радостно сообщил командир соседнего полка. — Нам и вам обоим повезло!
Командиру сразу полегчало. Конечно же, хорошо, что Кашкин нашёлся, а тем более здорово, что нашёлся и его автомат с патронами — не придётся выставлять кордоны и заслоны по дорогам и лесным просёлкам.
— Сосед, не томи, рассказывай по порядку, что было…
А произошло вот что. Солдат некоторое время мок под моросящим дождем, передвигаясь по периметру, но вскоре это дело ему надоело, тем более в его замутненную нездоровыми мыслями голову вдруг ударило — что в руках у него автомат с патронами, и что он может теперь сполна рассчитаться со своими старыми обидчиками. Что это были за обиды он и сам толком не мог припомнить, но обиды точно были. Рядовой Кашкин закинул автомат за спину и пошагал по ночному шоссе. До танковой учебки было идти километра три, и через полчаса он достиг дыры в знакомом заборе. Пришёл к свинарнику, постучал в дверь, потом в окно, попросил отворить. Время было позднее, первый час ночи и его, вполне естественно, послали по-русски на три буквы, да ещё добавили несколько крылатых и обидных выражений сексуального характера. Свинарь встал, натянул штаны, накинул бушлат, направился к выходу, чтобы выйти и набить морду незваному и наглому визитёру, но на своё счастье не успел дойти. Кашкин на мат естественно обиделся, снял автомат с плеча, дослал патрон в патронник и дал очередь в запертую дверь. Замок разлетелся, но внутренний деревянный накидной засов уцелел. Солдат толкнул её плечом, но массивная дверь, сбитая из толстого бруса, не поддалась. А свинарь рухнул на пол и змеёй уполз в самый дальний угол. Кашкин обошёл свинарник по кругу, понял, что месть не удалась, и отправился сдаваться. Он вошёл в первый попавшийся подъезд, в котором размещались трибунал, особый отдел и военная прокуратура. Капитан-особист дремал в дежурке, услышал шорох, скосил глаза и увидел перед собой вооружённого солдата.
— Тебе чего?
— Сдаюсь… — простодушно ответил солдат и громыхнул заряженным автоматом о письменный стол. Рядом положил ремень с подсумком и запасным магазином. — Сыро на улице, я промок и замёрз…
Разбирательство этого неприятного инцидента было скорым, шумным, но не очень суровым. Рядового Кашкина поместили в психушку, освидетельствовали, обнаружили недостачу «масла» в мозгу, отсутствие нескольких «болтов» и «шурупов», подлечили и благополучно списали. Начальник караула вместе с начальником штаба батальона и командиром роты Меньшовым получили по строгому выговору, а Эдик повезло, даже замечания не заработал, как вновь прибывший в часть. Но своей боевой единицы он лишился и другого солдатика комбат ему уже не выделил.