— Ты летишь не в гости, не в отпуск. У тебя важное, ответственное, думаю, даже опасное задание. Обстановка в Азербайджане накаляется стремительно. Разрушается на глазах то, что десятилетиями всем нам казалось незыблемым. В Карабахе много смешанных армяно-азербайджанских семей. Большинство из них распались. Что будет дальше? Кто скажет, что тебя там ждет? Ты должен, ты обязан выполнить государственное поручение, свой долг, наконец. Знаешь, я ничуть не сомневаюсь в твоей порядочности. Но тебе полагается самому во всем разобраться. Не испытывая стороннего давления. Я уверен, мои родные плохого тебе не посоветуют. Но лучше, если ты к ним придешь, когда будешь в курсе всего, что там происходит. В своих решениях ты должен опираться на собственные впечатления. И не обижайся, думаю, мы с тобой настоящие друзья.
Несмотря на некоторое оставшееся между нами непонимание, мы тепло распрощались. Однако даже несколько дней спустя меня не покидала обида: почему Ашот допускает, что личные интересы способны мне помешать выполнить служебные обязанности?
Лишь много позже я осознал, насколько нравственно щепетильным и предусмотрительным был Ашот. Какой мучительный выбор не раз пришлось мне делать, чтобы занимать твердую позицию в оценке карабахских событий! Действительно, прямо на глазах разваливались, казалось бы, незыблемые устои великой многонациональной страны. Друзей у меня, благодаря работе в комсомоле и службе в МВД СССР, было много. Практически во всех союзных республиках. И в Армении, и в Азербайджане. Причем дружили-то мы все вместе, я был в этом совершенно уверен. И только значительно позже понял, что хотя наш век позволил нам познать радость счастливого братского межнационального общения, но он же заставил испить терпкую горечь неожиданно вспыхнувшей ненависти, не говоря уже о тяге немалого числа национальных лидеров к нарезанию непроходимых межнациональных границ.
Конечно, наш разговор с Ашотом в Москве выглядел странным. Казалось бы, это Ашот должен был просить меня внимательнее отнестись не только к его родственникам, но и в целом к своим соотечественникам. Но теперь, по прошествии времени, несмотря на то, что в карабахском дневнике за 1990 год адрес степанакертских родных Ашота Геворкяна отсутствует, в моей памяти хорошо сохранилась живая запись о товарищеском и гражданском поступке армянского друга. Оказалось, это не только укрепило нашу дружбу, но и сделало возможным нам обоим быть счастливыми свидетелями трогательных московских встреч наших отцов — фронтовиков Великой Отечественной войны 1941–1945 годов.
Летим в Степанакерт вместе с Рижским ОМОНОМ
15 октября 1990 года. 6 часов утра. Сбор личного состава Следственно-оперативной группы на первом этаже Министерства внутренних дел СССР. На наши проводы пришли первый заместитель министра генерал-полковник внутренней службы Иван Федорович Шилов, заместитель министра генерал-лейтенант внутренней службы Стасис Генрикович Лисаускас, руководители главков, управлений, чьи сотрудники направляются в Карабах.
Присутствующий на проводах первый заместитель начальника нашего Управления профилактической службы МВД СССР генерал-майор милиции Вячеслав Васильевич Огородников с января по апрель 1990 года возглавлял аналогичную группу в Карабахе, до этого он прошел Афганистан. Ему есть чем с нами поделиться. Стараюсь запомнить его дельные советы. Ситуация в Карабахе действительно осложняется с каждым днем. Нередко теперь там применяется оружие. Конечно, прежде всего, надо усилить профилактическую работу. В условиях чрезвычайного положения в регионе она, по сути, единственная демократическая форма взаимоотношений милиции с населением, с лидерами Карабахского движения.
Вячеслав Васильевич старается ничего не упустить, вплоть до мелочей. Все важно в этой ответственной командировке: и где лучше разместиться, и в чем соблюдать особую осторожность, и с кем повидаться в первую очередь. Записываю фамилии некоторых сотрудников республиканского министерства и УВД НКАО, ряда начальников райотделов милиции и кое-что еще. Вижу по окружающим, осознаю, что для нас такое внимание — явление совершенно необычное: трогательное и тревожное.
По команде руководителя группы полковника Гудкова проходит построение. Короткое напутствие первого заместителя министра Шилова. Зачитан приказ № 1 по Следственно-оперативной группе МВД СССР в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР. Распределены обязанности. Я назначен начальником штаба группы. Генерал Огородников удовлетворенно подмигивает мне: знай, мол, наших! Значит, назначение — не без его участия. Что ж, это не только оценка предыдущего, но и аванс на будущее. Садимся в автобусы — и к самолету в военный аэропорт «Чкаловский». Прямо в автобусе полковник Гудков торопится обговорить со мной первые задачи: обеспечить должным образом прибытие личного состава на место назначения.