— У нас есть примерно одна минута, — говорю я быстро.
— Там, откуда мы пришли, был корабль-пиявка, — говорит он. — Иди. Я догоню.
— Я не пойду без тебя.
— Ты пойдешь.
Но я не позволяю ему уйти.
Мы прячемся за углом, и, хотя мы движемся прямо к кораблю-пиявке, который видели, мы движемся слишком медленно, чтобы успеть. Моя лучшая догадка заключается в том, что гелий 2 попадет в вентиляцию примерно через тридцать секунд. Корабль-пиявка был, по крайней мере, в минуте ходьбы.
— Я замедляю тебя, — говорит он.
— Гелий два не повредит мне. Зато причинит боль тебе. Я не собираюсь тебя бросать.
Он, кажется, понимает, что нет смысла спорить со мной об этом. Так что он, наконец, перестает говорить и фокусируется на том, чтобы двигаться так быстро, как он может. Два копья все еще торчат из его тела, и мне больно видеть их, как будто они застряли в моем собственном теле. Хуже того, я представляю себе боль, которую он почувствует, если мы не уберемся с корабля до того, как гелий начнет течь.
Я вижу дырку в корпусе, где корабль пиявка зарылся на несколько десятков ярдов. Я также вижу, что в коридоре есть только один вентиляционный клапан. Я быстро раздеваюсь и бегу впереди Като, который не протестует. Потому что он наслаждается видом или надеется, что я доберусь до безопасного места, я не знаю. Но я добираюсь до вентиляционного отверстия и прыгаю, запихивая свою одежду внутрь. Это не идеальный клапан, но, надеюсь, это поможет.
Като находится примерно в десяти шагах от входа, когда он вскрикивает от боли.
Я смотрю на его кожу и вижу волдыри, образующиеся на левой стороне его тела. Они растут и лопаются, больше волдырей быстро появляются внизу. Я крепко обнимаю его и стараюсь изо всех сил, чтобы подтолкнуть его вперед к отверстию, а также блокировать газ от прикосновения к его телу.
Я не собираюсь его терять.
Мы попадаем внутрь шаттла, и он рычит с усилием, когда тянет механические двери, закрывая их голыми руками. Хорошо, что он сильный, потому что я вижу, что панели управления дверьми была повреждена, когда модуль присоединился к кораблю.
Несмотря на то, что он кровоточит от бесчисленных ран, копья застряли в его теле, и теперь кровавые волдыри на левой стороне, он несет меня к креслу пилотов и пристегивает.
Я чувствую первые волны облегчения, омывающие меня. Возможно, мы действительно сделали это. План действительно сработал. Като вздрагивает, когда он расслабляется в своем кресле. Быстрым движением он выдергивает оба копья из своего тела. Я кричу, дотягиваясь до него, но ремни моего кресла удерживают меня от него.
Он улыбается мне, пытаясь придать своей ухмылке беспечный вид.
— Не бойся, моя кава. Чтобы убить Като, принца Уманского, нужно больше, чем несколько ранок.
— Хорошо. Потому что, когда все это закончится, я могу сделать еще пару дырок в тебе.
Он приподнимает бровь.
— Это человеческие грязные разговоры?
Я смеюсь.
— Это зависит от того, что ты имеешь ввиду.
— Я введу себя в тебя. По крайней мере, я планирую это скоро. На этом корабле есть кровать? — Он издевается, глядя через плечо, а затем вздрагивает от боли, скручивающей его тело.
— Разве большому плохому воину Умани нужна мягкая кровать под ним, чтобы взять женщину?
Като смеется, но юмор быстро покидает его лицо. Что-то все еще у него на уме.
— Мне жаль, что я солгала тебе, — говорю я.
За несколько ударов сердца, он ничего не говорит.
— Это, — указывает он на свои ужасные травмы. — Это не причиняет мне боли. Когда моя кава не доверяет мне. Это причиняет мне боль.
Я улыбаюсь ему грустно.
— Твоя кава обещает никогда не лгать тебе. Что я могу сделать, чтобы доказать это?
— Доказательство? Мне не нужны доказательства, — говорит Като. — Мне нужна плата за твои преступления. Покажи мне, что тебе жаль.
Я уловила смысл его слов, почувствовав, как тяжесть упала с моих плеч. Если он хочет, чтобы я его порадовала, он не может злиться на меня. Я отчаянно хочу, чтобы ему стало лучше, как только смогу. Я пытаюсь расстегнуть ремни, пока Като не протягивает руки и не тянет достаточно сильно, чтобы сорвать ремни с сиденья. Я поднимаю на него брови.
— Кто-то возбужден.
— Битва, завоевание, захват женщины… Все они похожи друг на друга.
Я смотрю на него с опаской.
— Ты говоришь, что для тебя не имеет значения, вонзаешь ли ты копье в человека или трахаешь меня?