Постепенно боль от моих ран исчезает в глубине моего сознания, и все, что я знаю, это удовольствие от ее прикосновения.
Потом одна из ее маленьких рук обхватывает основание моего члена, скользя вверх и вниз. Она позволяет слюне бежать из ее рта, капать на мой член и ее руку, ощущается, как будто меня сжимает еще один рот. Затем ее другая рука трет мое бедро и мои яйца. Я рычу от удовольствия, борясь с желанием закрыть глаза и позволить ощущениям захватить меня. Что-то глубоко внутри меня, пантера, борется, чтобы взять ее. Но я сражаюсь с этим. Она моя кава. Мой котенок из джунглей. Я бы не стал оскорблять ее, как некоторые Умани перевертыши не уважают своих женщин. Она заслуживает лучшего.
Она стонет и вибрации ее голоса посылают новые волны удовольствия через меня. Мысль о ее возбуждении от моего удовольствия зажигает что-то внутри меня, что-то голодное и мощное. Я чувствую, что потребность кончить растет, угрожая заставить меня лопнуть. Но я борюсь с этим. Я сам себе хозяин. Я кончу, когда захочу, и не раньше.
Ее тело качается в такт с ее движением, ее бедра вращаются, когда она стонет. Ее рука отпускает мои яйца и тянется, чтобы поиграть с ее обнаженной грудью. Она приподнимает голову и плюет на мою длину, ухмыляясь. Затем она стягивает свои груди вокруг моего члена и начинает использовать их, чтобы погладить его длину, ее рот все еще посасывает кончик. Я снова рычу, на этот раз желание кончить бушует как поток воды за плотиной.
— Я кончаю, — рычу я.
Мои яйца напряжены, кожа сжимается. Мой член пульсирует с каждым всплеском моего семени. Она стонет от каждой волны спермы, которая наполняет ее рот. Я вижу, как ее горло работает, когда она глотает столько, сколько может, но часть моего семени выливается из уголков ее рта. Она замедляется, используя мою сперму и свою слюну, чтобы скользить своими грудями вдоль моего члена, замедляясь, пока, наконец, не останавливается, сидя на пятках и улыбаясь. Моя сперма все еще на ее лице.
Я поднимаю брови и вздыхаю.
— Ты привела веский аргумент. Я прощаю тебя.
— Тебе же лучше, — говорит она, ее язык находит сперму, которая все еще на ее лице. — В следующий раз твоя очередь.
— Тебе повезло, что я должен пилотировать этот корабль, - говорю я. — Я возьму тебя всеми мыслимыми способами. Я доставлю тебе столько удовольствия, что ты забудешь свое имя. Ты будешь моей рабой, зная только жажду ощутить власть моего члена.
— Ты имеешь в виду, что я не буду хотеть этого? — Спрашивает она, ее маленькие руки гладят мою грудь и мой пресс. — Или этого? — Скользя руками подо мной, чтобы сжать мою задницу. — Или этого? — Она гладит мое лицо. — Я сомневаюсь в этом.
Лиандра перемещается, чтобы занять свое место, а затем берет сломанные ремни и вопросительно хмыкает.
— Я не буду разбивать корабль. Ты будешь в безопасности.
— Если ты так уверен в себе, почему ты всегда так стараешься меня пристегнуть?
— Потрогать твою грудь и вдохнуть твой аромат.
— Ты! Ох! Это извращенно и мило одновременно!
— Мило, — говорю я, все еще пытаясь разгадать значение этого слова.
23
Лиандра
Несколько часов спустя мы приземлились на Умани. Мы расположились в небольшой деревне, построенной на одной дискообразной платформе. По словам Като, село находится в часе или около того к югу от столицы Джектана. Когда мы спускаемся, наступает ночь.
— Ты будешь ждать здесь. Я не желаю, чтобы мужчины этой деревни увидели красоту твоего обнаженного тела.
Я издевательски салютую ему.
— Да, сэр.
Он делает паузу, поворачивается, чтобы обнять меня.
— Да. Ты начинаешь учиться. — Затем он смеется, и когда спрыгивает с шаттла, мышцы его накачанной задницы перекатываются.
Я подражаю его словам настолько глубоким голосом, насколько могу, когда он уходит: "хрупкая женщина учится хорошо", наполовину раздраженная и наполовину довольная. Кажется, это мое нормальное состояние рядом с ним. Когда он возвращается через несколько минут, то несет наряд из зеленого и белого материала. Он мне хорошо подходит, хотя и плотно прилегает к груди и заднице. Я не знаю, как Като провернул это, но почему-то я уверена, что это нарочно.
Он наблюдает, как я одеваюсь, одобрительно кивая на каждом этапе процесса. Когда я заканчиваю, он просовывает руку внутрь и обхватывает мою грудь.
— Они были обнажены всю эту поездку на шаттле, и ты только сейчас решил почувствовать себя полицейским?
Он пожимает плечами.
— Мне нравится, когда моя жертва пытается спрятаться.
Я закатываю глаза, стягиваю платье, чтобы блеснуть ими.
Он с восторгом смеется, ныряя чтобы потереться лицом о них и лижет мой сосок, пока он не каменеет.
—Видишь? — говорю. — Тебе все равно, прячется твоя жертва или бежит навстречу, размахивая белым флагом.
Он грозит мне пальцем.
— Ах, мой котенок из джунглей. Но что, если мои слова были только уловкой охотника, чтобы вытащить жертву из укрытия? — Он качает головой.
Я не уверена, смеяться или бить его по голове. Вместо этого я просто прикрываю свою грудь и улыбаюсь.
Как только я схожу с украденного корабля-пиявки, я вижу, что весь город купается в люминесцентном синем свете. Я задыхаюсь от того, как это красиво.
— Что это такое?
— Мы называем это Люменсонг. На твоем языке это можно назвать лунным танцем. — Он указывает на медузоподобное существо, которое плавает вверху, чьи длинные усики тянутся вниз. — Они обычно живут в Мертвом море, но, когда луна находится под определенным углом к нашей планете и нашему солнцу, они поднимаются на вершины деревьев, чтобы спариваться. Самцы голубые, самки почти прозрачные. Именно силой своего сияния самцы привлекают партнершу.
Существа плавают, как призраки, везде, где я могу видеть, испуская синий свет, который омывает деревья и поселок. Я оперлась о Като, любуясь на это зрелище. Даже на видео на борту корабля или глядя на видовые экраны, я никогда не видела такой красоты в природе. Като смотрит на выражение моего лица, и кажется, что его внезапно поразила идея.
— Пойдем со мной, — говорит он.
— Подожди, — говорю я. — Я могу сказать по выражению твоего лица, что ты не планируешь обращать внимание на свои травмы. Мы ничего не будем делать, пока тебя не подлатаем.
Он берет мою руку и прижимает ее к ране. Поверхность раны покрыта жесткой корочкой.
— Я в порядке. Исцеляюсь.
Я верю ему на слово, отвлекаясь на дрейфующих существ и чувствуя, как будто я на много миль глубоко в океане Земли, глядя на рой медуз, поднимающихся на поверхность, чтобы увидеть Луну в первый раз.
Мы входим в лифт и Като отправляет нас в наш пункт назначения. Мой живот сжимается, когда нас швыряет вверх с невообразимой скоростью. Я чувствую, что становлюсь в десять раз тяжелее, и только сила Като удерживает меня от падения.
Когда двери лифта открываются, я делаю непроизвольный шаг назад, хватая Като для безопасности. Мы находимся на самой вершине того, что кажется одним из самых высоких деревьев на многие мили. Макушки тысяч деревьев, как огромные холмы, простираются во всех направлениях. Над каждым деревом плавают тысячи и тысячи голубых пятен света. За ними висит невероятно большая сапфировая луна.
Я упиваюсь при виде Като. Синий свет отражается от его золотой кожи. Я вижу его шесть кубиков, что больше похоже на восемь. Я исследую его напряженные массивные грудные и плечевые мышцы, и v-образный конус, ведущий к его талии. Но когда я смотрю на его лицо, то вижу ту же печаль, что и раньше.