Бах!
Над землей поднялся массивный и непроглядный столб пыли и пепла. Наконец, прибыли главные актеры нашего сегодняшнего спектакля.
И первым кто вышел из струй дыма оказался...
Олег Романов.
— Я ведь тебя предупреждал, малец, — негромко прогрохотал он. Гул голоса Защитника Севера отзывался тупой болью в затылке. Подобно сотням маленьких пил, что вгрызались в мозг и не желали отпускать.
Хочу отвесить какую-то колкость, саркастично посмеяться над прибывшем под конец всего происходящего великого князя.
Но наружу вырывается исключительно тихий рокот...
Связки порваны. Пара-тройка проклятий безмолвия всё же оставили свой след.
Да будьте вы прокляты!
— Не стоило тебе трогать Алису. Так, по крайней мере, не пришлось бы тебя собирать по кусочкам, — вздохнул Олег Романов, вызывая у меня сразу множество вопросов.
О чем он, мать вашу, говорит?
Причем здесь Алиса!
Яростный рев покидает мои губы. Кровь стекает по лицу. Вкачиваю всю ману в мышцах ног, по максимуму прививая к ней элемент воздуха.
Техника «Они» вынуждает сердце бешено стучать, дублирующим стуком звеня в ушах.
Над правой кистью формируется подобие когтистой перчатки.
Миг.
Доля секунды. Земля разрушается от давления, крылья за спиной пускают меня, точно выпущенную стрелу из арбалета.
И я оказываюсь напротив Защитника Севера. Он хмурится. Он видит каждое мое движение.
Вот только сумеет ли среагировать!
Когтистая перчатка сталкивается с выставленным навстречу кулаком.
Мана приходит в бешенство, запуская полноценную взрывную волну.
Все вокруг заливает светом, когда взрыв маны разносит нас в две противоположные стороны.
Спина оставляет глубокую борозду в поверхности земли. Слышу, как плавятся крылья за спиной.
Ничего почти не осталось. Я просто выдохся.
Ресурсы подошли к своему закономерному концу. Уже удивительно, что я столько продержался.
И даже неудивительно, что уже через десять секунд передо мной вновь появился целехонький Олег.
Мразь... Даже не пятнышка.
Я не сделал и шагу, как в живот точно впечатали многотонную стальную балку.
Это был первый удар Защитника Севера.
Следом второй.
Который тут же сломал мне челюсть, едва не вырубая сознание.
А следом пришел и третий...
Впечатавший голову в последние куски асфальта.
Последний удар должен был оборвать мою жизнь.
Но что-то пошло не так...
— Достаточно, — прогремел голос откуда-то сбоку.
Неужто и у меня было подкрепление? Хехе...
Глава 4
Пришел в себя я, как по щелчку. Больничная палата, белоснежные тона, все вроде-бы как обычно.
Однако, беспокоила меня одна незначительная деталь...
А именно ремни на руках и ногах, что крепили меня к койке!
Просто блеск! И к какому мастеру подземелий меня затащило в этот раз?
Сил в себе я вообще не ощущал. Наверняка последствия насильного прорыва до 4-ой звезды. Ох, мать...
Воспоминания о прошедшем сражении, который являлся по своей сути полноценным фарсом, едва не заставили меня скорчиться в гримасе.
Узнаю, кто дал приказ пустить меня в расход, голову оторву!
Вот только освобожусь и тогда точно виновникам не поздоровится...
Пока я витал в облаках, еще не до конца придя в себя и не осознавая, что мне следовало дальше сделать, будучи связанным в пустующей палате, двери раскрылись, а на пороге показалась медсестра.
Встретившись со мной взглядом, она моментально побледнела и, не произнося ни слова, метнулась обратно в коридор.
Так, а это ещё с чего бы?
Через минуту эта же девушка вернулась, следуя за мужчиной в больничном халате, которого сопровождали два полностью снаряженных имперских гвардейца.
Я чуть не присвистнул от подобной чести. Словно не простого человека поместили на койку, а какого-то Франкенштейна!
— Как ваше состояние, господин Ливен? — сухо поинтересовался доктор, аккуратно присаживаясь на скрипнувший металлический табурет.
— Приемлимое. Но это не исключает того факта, что я бы хотел расписаться в вашей книге жалоб.
Кстати да, только сейчас заметил, что кроме моей койки, отслеживающей и пикающей аппаратуры, а также самого табурета в комнате ничего не было.
Вообще. Ламп, окон, штор или каких иных объектов не было в принципе.
Тогда откуда свет? Магия насыщения поверхностей? Это сложная система, настолько, что следовало быть признанным мастером артефакторики, чтобы обладать возможностью изменять свойства материалов.
И меня поместили в столь «эксклюзивные» условия? Дела...
— Если шутите, значит уже в состоянии ясно мыслить. Что хорошо. Вы уж извините за ремни, просто, когда вас доставили сюда, ваш разум находился... несколько не в себе, — почесал он кончик носа, открывая вид на перебинтованное предплечье.