«Приняв во внимание, — пишет Форстер, — различие в положении рядового матроса на «Резолюшн» и таитянина на его острове, мы не должны были бы упрекать первого, если бы он сделал попытку освободиться от бесчисленных тягот кругосветного плавания и предпочел легкую, беззаботную жизнь в счастливейшем в мире климате бесконечным превратностям, выпадающим на долю моряка. При самых благоприятных условиях, на какие он может надеяться, будущая его жизнь в Англии не так прельщает его, как скромная надежда зажить жизнью самого простого островитянина. Предположим, что ему удастся избегнуть несчастий, обычных для тех, кто служит на флоте; вернувшись на родину, он должен будет зарабатывать на свое существование тяжелой работой, «в поте лица своего», между тем как на Таити это извечное проклятие человечества почти не сказывается. Два-три хлебных дерева, не требующие ухода и приносящие плоды столь долго, сколько человек сам может рассчитывать прожить, снабжают его в изобилии пищей на протяжении трех четвертей года. Банановые деревья и кокосовые пальмы растут так пышно и предъявляют так мало требований, что плоды их, можно сказать, достаются даром. Большую часть времени жители Таити проводят, таким образом, в разнообразных развлечениях среди дарованных природой очаровательных уголков, где воздух постоянно теплый и в то же время свежий от дующего с моря бриза, где небо почти всегда безоблачно. Вся жизнь таитян протекает в счастливом однообразии. Они встают с рассветом и спешат к речкам и источникам, чтобы освежиться и вымыться. Утро они проводят за работой или прогуливаются, пока не наступит жара, заставляющая их вернуться домой или расположиться на отдых под каким-нибудь раскидистым деревом. Там они развлекаются тем, что причесывают свои волосы, умащивая их ароматным маслом, либо играют на флейте, вторя ей пением, либо слушают пение птиц. В полдень или немного позже они отправляются пообедать. После еды они снова занимаются какими-нибудь домашними развлечениями, во время которых в сердцах вспыхивает взаимное влечение, соединяющее молодежь новыми нежными узами. Вечер приносит с собой веселые безобидные шутки, безыскусственные рассказы, оживленные танцы и скромный ужин. День заканчивается новой прогулкой к реке. Так, удовлетворенные своим простым образом жизни, они не знают забот и счастливы в своем неведении».
Почтенный профессор, получивший классическое образование, конечно, многое позаимствовал в своем описании из легенд о золотом веке. Но все же к тому времени, когда Блай и его спутники достигли берегов Таити, это действительно был еще благодатный остров.
Якорь брошен. «Баунти» стоит на месте, покачиваясь на легкой зыби. Палуба усеяна островитянами, число которых непрерывно растет. Встречать белых друзей явились не только мужчины, но и женщины, много женщин.
Мужчины высокого роста, атлетически сложены. Лица открытые, добродушные, с выпуклым лбом, прямым или слегка изогнутым носом, толстыми губами. Кожа цветом напоминает красную медь.
Женщины по большей части небольшого роста и изящны. Цвет лица у них светлее, оливкового оттенка; приветливая улыбка обнажает ровные, ослепительно белые зубы. Живые блестящие глаза смотрят ласково и смело. Волосы густые, от природы черные, но у некоторых франтих выкрашены рыжей краской. В любой европейской стране таитянок сочли бы хорошенькими. Одежда состоит из куска ткани с отверстием посередине, в которое просовывается голова; свисающие до колен края закидываются за плечи, так что часть груди остается неприкрытой. Другой кусок ткани служит в качестве пояса и коротенькой юбочки. Волосы собраны в пышные замысловатые прически. В них воткнуты яркие перья каких-то редкостных птиц.
Но вот прекрасным посетительницам, повидимому наскучило молча разглядывать обступивших их моряков Они принимаются что-то щебетать на своем благозвучном языке, богатом певучими гласными, и жестами выражают недвусмысленное желание поближе познакомиться с чужестранцами.
Можно себе представить, какое впечатление это должно было произвести на экипаж «Баунти», который много месяцев почти безвыходно провел в своей деревянной коробке. Впрочем, офицеры и юные мичманы, хотя и взволнованные, все же соблюдали внешнее спокойствие и приличие. Но матросы, более непосредственные, не привыкшие подавлять свои инстинкты, бросаются к женщинам.
Новички, не знающие таитянских обычаев, ждут, что вот-вот начнется кровавая драка между пришельцами и мужьями, отцами, любовниками темнокожих красавиц. Но ничего подобного не происходит. Островитянки разражаются веселым смехом, и мужчины вторят им. Откровенная прямолинейность матросов кажется этим детям при роды очень милой, забавной и как нельзя более естественной. Кокетливые таитянки готовы немедленно начать любовные игры. Тут лейтенант Блай выступает вперед.